Протягиваю парню пропуск, он берет его и, повернувшись на сиденье, забрасывает черную спортивную сумку назад.

— Как он? — нотки взволнованности в красивом голосе явно играют в его пользу, и я пожимаю плечами, произнося успокаивающе.

— Идет на поправку. Синяки почти сошли, ножевое не воспалилось, думаю через недельку и от пореза не останется следа. — И у него не будет повода оставаться у меня… — Все в порядке.

Инстинктивно касаюсь плеча собеседника, слегка сжимая. И невольно ощущаю мощь, кроющуюся за этой стальной мужественностью.

— Повезло, что ты оказалась рядом, — Рустам берется за ручку, но на секунду задерживается. — Ты спасла жизнь моему другу, так что теперь я твой должник.

Хочу возразить, но он покидает машину, не дав мне возможности отмахнуться от этого подвига.

Не знаю, правильно ли сделала, что не стала спрашивать имени своего соседа, ведь я могла узнать все прямо сейчас, но отчего-то не хочу откровенничать с Рустамом.

Дорога до дома занимает больше времени из-за проливного дождя, и я напряженно вглядываюсь в лобовое, неестественно выпрямив спину, потому что иначе не буду видеть дальше капота. Дворники едва справляются, и к тому моменту когда я въезжаю на парковку спина уже ноет от напряжения, а руки вросли в руль мертвой хваткой, но мне удалось доехать и не убиться.

Хотя тогда свадьбы бы точно не было…

Невесело ухмыляюсь своим мыслям и глушу мотор, задумчиво глядя на дверь подъезда.

Потеря девственности теперь уже не кажется такой хорошей идеей, но за неимением других, понимаю что и она может сойти.

Да, придется решиться на этот шаг, но ведь тогда меня освободят от нежелательного брака, а это значит что я наконец смогу зажить обычной жизнью. Отец будет сердиться, но ему придется смириться рано или поздно, ведь как бы там ни было я его единственная дочь. Может быть он со временем поймет как глупо поступал заключая эту сделку?

И почему-то на тот момент в моей голове не возникло вопроса, к кому обратиться с деликатной просьбой — лишить меня невинности. Я по умолчанию знала, что могу сделать это со своим новым соседом. Ведь это отличный вариант: он пошел на поправку и справится с этим вполне способен, а потом я просто попрошу его уехать, ведь он почти выздоровел.

Наши отношения на одну ночь отличный вариант, так я решаю и перегнувшись к заднему сиденью подхватываю сумку.

Дождь почти прекратился, по крайней мере перестал так лить, и я выхожу из машины и добегаю до подъезда почти не вымокнув.

Сегодня вечером я сделаю это.

— Я хочу, чтобы ты лишил меня девственности, — моя просьба повисает в воздухе, делая его густым и давящим.

Мужской силуэт выделяется черным пятном на бежевых простынях, и в темноте комнаты кажется еще огромнее.

Я сглатываю, но ком так и стоит в горле, не позволяя произнести больше ни слова. Да и к чему разговоры?

Делаю шаг вперед, и пальцы тянутся к шелковому поясу халата. Руки подрагивают, и мне ни сразу удается справиться с ним, и от этого я еще больше начинаю нервничать.

— Зачем ты просишь меня? — густой бархат мужского голоса заставляет меня замереть в паре метров от кровати и крепче вцепиться в нежно розовый шелк. Не вижу в темноте лица собеседника, но мне кажется, что он хмурится, потому что отчетливо слышу нотки неодобрения в его голосе, но мне не хочется анализировать еще и его реакцию на это. Он в этой игре просто пешка, удачно подвернувшаяся под руку.

— Потому что… — мну пояс халата, хотя мне уже давно следует его развязать и снять эту проклятую штуку. — Ты подходишь.

— Подхожу… — не говорит, смакует, как будто перекатывает на языке каждую букву и моя кожа начинает пылать от хрипотцы в его голосе. Мелкое покалывание зарождается где-то в солнечном сплетении и опускается вниз живота от мысли, что сейчас под халатом я совершенно голая. А он словно сканером пронизывает взглядом, который даже сквозь пелену ночной тьмы будто ударяет разрядами тока. — А разве ты не должна хранить себя до свадьбы? Ты явно не из тех, кто зашивается перед брачной ночью.

Его вопрос бьет точно в цель, и я раздраженно поджимаю губы. Это не его дело.

— Плохая идея просить тебя… — разворачиваюсь, чтобы уйти, но стоит мне коснуться ручки, на дверь ложится мужская ладонь, не позволяя мне открыть ее.

Замираю, осознав, что к спине прижимается мощная грудь, и почему-то чувствую себя пойманной в ловушку, хотя это именно я затеяла все это.

Пульс ошибается на пару ударов, когда его кисть опускается поверх моей и медленно сжимает пальцы, отводя их от металла ручки. Мой взгляд утопает в пространстве, и пересохшие губы горят от волнения.

— Ты же понимаешь, какие могут быть последствия? — вкрадчивый шепот мне на ухо заставляет нервы натянуться, и я киваю, подтверждая насколько спятила.

— Да… — не теряя ни секунды оборачиваюсь в кольце его рук и поднимаю голову, чтобы заглянуть но тьму его глаз, но я не вижу их выражения. На его лице непроницаемая маска, подтверждающая, что этот человек абсолютно бесчувственен. А значит, я сделала правильный выбор. — Понимаю.

— Тогда раздевайся…

И не дожидаясь моей реакции, отталкивается от двери и идет обратно к кровати, так равнодушно и даже лениво, словно только что согласился посмотреть со мной сериал. Подойдя к изножью, он останавливается, сильные руки тянутся к резинке серых трико, стягивают их одним движением, и внутри меня все обрывается.

Он абсолютно голый. Без стеснения оборачивается и выжидательно склоняет голову на бок, давая мне возможность изучить это безупречное тело. И пусть ночная тьма царит вокруг, мне удается рассмотреть массивный силуэт греческого бога: широкие плечи переходят в мощную сталь груди над рельефным прессом, плоский живот с ярко выраженным поясом Адониса вызывает желание коснуться тугих мышц, и я сглатываю и опускаю взгляд ниже к медленно наливающемуся твердостью члену, размеры которого откровенно пугают.

Для первого раза он слишком большой… Не стоило мне затевать все это.

Почему-то умная мысль приходит в голову только сейчас, и я уже хочу развернуться и бежать, но в квартире лишь мы вдвоем и что-то подсказывает, мужчина напротив на даст мне пойти на попятную.

— Ты слышала меня, Ангелина? — он не делает шага навстречу, его голос ровен, но я отчетливо слышу в нем давящий приказ. Медленно подхожу к мужчине напротив, дергаю пояс и сбрасываю с себя последнюю преграду, отрезая пути к отступлению. — Пьешь таблетки?

Его вопрос сбивает с толку, но сквозь пелену затмившего разум волнения я понимаю к чему он клонит.

— У меня есть презерватив, — оправдываюсь, будто застуканная за чем-то постыдным.

— В первый раз лучше без. И он вряд ли подойдет, уж извини. Стандартный размер мне мал, — он не хвастается, просто констатирует факт, голос без эмоций, словно мы обсуждаем погоду, и это пугает и одновременно слегка унимает мое волнение. Ничего страшного нет. Просто я прошу первого встречного обесчестить меня, чтобы сорвать предстоящую свадьбу. — Ложись.