Ящик с отверстиями для воздуха.

Сефия задумалась. Но зачем книгам воздух? Беспокойство начало теснить ей сердце.

Когда шаги стали тише, Сефия побросала свое имущество в мешок. Проверила, на месте ли нож, маленький лук, который использовала для охоты, колчан, в котором дремали перья с красным оперением, и стала спускаться по стволу дерева.

Спрыгнув на землю, она нырнула в кусты, чтобы отдышаться перед тем, как последовать за процессией мужчин по старой, почти нехоженой тропинке.

Когда носильщики остановились, солнце уже скрылось за стволами деревьев, разбросав приглушенные золотые лучи и глубокие тени по лесной подстилке. Сефия спряталась на ближнем дереве, откуда ей был виден весь лагерь. Ящик стоял на самом краю прогалины. Мужчины, казалось, избегали даже смотреть на него. Они развели огонь и занялись приготовлением ужина, стараясь держаться от своей ноши на приличном расстоянии.

Когда они принялись есть, Сефия, у которой от запаха жареного мяса потекли слюнки, тоже проглотила несколько кусков вяленого мяса и принялась прислушиваться к рокоту голосов, доносящихся снизу.

Мужчина с рваным шрамом через все ухо почесал голову и сказал:

– Толком тебе говорю: мне это ни за что не надоест. Никогда не видел, чтобы кто-нибудь так дрался. Просто кошка какая-то!

Его приятель, держа в правой руке приклад своего ружья, кивнул головой:

– Силен!

– Я бы тоже дрался, окажись на его месте.

Второй поковырял в зубах осколком кости и сказал:

– Ты бы видел его лицо! Ну, когда он дрался.

Потом нервно посмотрел на ящик и снова кивнул головой:

– Точно, как кошка. Из этих, больших кошек, что с золотыми глазами.

Сефия осмотрела весь лагерь, но не смогла найти никого, кто подходил бы под это описание. Все здесь были явно драчуны, и каждый в любую минуту был готов взяться за оружие, но ни один из них не выглядел так, словно только что участвовал в драке.

– Прирожденный убийца, – проговорил низким рокочущим голосом человек с седыми волосами и рыжей бородой. – Я думаю, третьего он прикончил, сломав ему шею.

Человек, к которому он обращался, был, вероятнее всего, их вожаком. У него была испещренная пятнами кожа и маленькие глаза, похожие на жучков, которые, поблескивая хитином в сухой траве, щелкают, жужжат и выставляют вперед и вверх хелицеры и чуткие антенны усиков, проверяя жаркий воздух на наличие опасности.

– Он ведь не умрет, а? – мрачно спросил он.

– Но…

– Он ничего неожиданного не делал. В конце концов, это был его последний бой. И первый наш. Мы их всех уделаем.

Он плюнул в сторону и рявкнул:

– Оз!

Один из мужчин отошел от группы и приблизился к вожаку. Его подбородок и нижняя губа были обезображены шрамом, кривившим его физиономию – как в треснувшем зеркале.

– Убери это, – сказал вожак, ткнув пальцем в вертел и остатки еды. – Закопай, и подальше. Не нужно, чтобы к нам ночью потянуло побирушек.

Сефия улыбнулась, сидя на своем дереве.

Человек послушно взял остатки еды и понес в чащу.

– Слушай, Хэтчет, – сказал мужчина с рыжей бородой, возобновляя разговор. – Наш был с саблей, а этот парень убил его голыми руками.

Инстинктивно Сефия проверила, на месте ли ее нож и лук. Холодные изгибы оружия внушали ей уверенность. Она посмотрела на ящик, все еще стоящий на краю прогалины. Отверстия для воздуха смотрели на нее как дюжина черных глаз.

Но ведь книгам не нужен воздух!

Хэтчет сел на камень за пределами освещенного костром круга, в стороне от беседующих. Те что-то бормотали, кивая головами в такт словам, а он чесал голову под жиденьким покровом волос.

– Именно поэтому он всегда побеждает, – проговорил он. – Он – единственный из всех.

Импрессоры! Это слово, вдруг родившись в голове Сефии, скользнуло по ее спине и, как лед, распространилось до кончиков пальцев. Мальчики, которых похищают и заставляют драться друг с другом. Мальчики, становящиеся убийцами. В этом ящике она не найдет книг. Разочарование наполнило душу Сефии, сменившись холодной злостью и, одновременно, замешательством.

Неужели ее родители были импрессорами?

История сама собой сложилась в ее голове. Так. Ее родители были импрессорами, они похищали детей и делали их рабами. Воображение Сефии даже приписало отцу расчетливый взгляд Хэтчета. Но потом ее мать забеременела. Именно так. И, поняв, что их ребенок никогда не будет в безопасности, живя рядом с импрессорами, родители бежали.

Поэтому они и прятали ее. Научили скрываться, убегать. Они заботились о безопасности Сефии.

Потому что главарь банды должен был начать их поиски. Может быть, это был сам Хэтчет. Он похож на любителя поохотиться за людьми. А вот и объяснение символа – это его фамильный знак.

Сефия покачала головой. Она не могла себе представить, чтобы ее мать, помогавшая родиться козлятам и ягнятам и нежившая в ладонях новорожденных цыплят, была одним из импрессоров.

Она так любила все живое, что не могла ни убивать, ни даже разделывать кого-либо из принадлежащих им животных – этим занимался отец, а мать запиралась в спальне и сидела там, зажав ладонями уши, и бормотала что-то под нос, пока все не заканчивалось.

А когда она заболела и дыхание уже не позволяло ей бормотать, она приглушенно кашляла ужасным, с кровью, кашлем. Спина ее при этом выгибалась в дугу, а бока тяжело вздымались.

Но была еще и книга. Сефия пока мало знала о ней, но понимала: чтобы читать эту книгу, нужно быть гораздо умнее, чем люди, которые несли ящик. Может быть, они работали на кого-то еще? На того, кто строил планы относительно всех этих похищенных мальчиков?

Сосредоточившись, Сефия достала из внутреннего кармана блузки связку отмычек. Неважно, кто за всем этим стоит и что эти люди собираются предпринять, она знает, что ей делать.

Костер превратился в кучку мерцающих углей, и мужчины стали укладываться на отдых, укрываясь своими одеялами. Некоторые храпели, но большинство провалилось в беззвучный сон утомленных дневными хлопотами людей.

Они оставили часового, но это был молодой парень, который, стараясь уберечься от холода, подсел ближе к костру, не заметил, как Сефия, надев свой мешок, спустилась с дерева и, словно тень, притаилась у ствола. Потом переложила отмычки в правую руку и подобралась к ящику. Здесь, на краю прогалины, где его оставили мужчины, ящик выглядел таким заброшенным!

Пробежав пальцами по досчатым краям ящика, Сефия нашла тяжелый железный замок – холодный и такой приятный на ощупь. Простой, обычный замок, из тех, что можно купить в любой слесарской лавке. Сефия уже в девять лет умела открывать замки и посложнее. Глубоко вздохнув, она еще раз внимательно посмотрела на прогалину. Никто не шевелился. Часовой дремал у погасшего костра.