Альдо направился к экипажу, доставившему его сюда и теперь ожидавшему у входа в сад с фонтанами. Прикуривая, он остановился, не доходя до коляски, под аркой колоннады. И вдруг услышал мужской голос. Человек явно обращался к служителю. Альдо невольно обернулся. Из бокового помещения как раз выходил мужчина... Это был тот самый человек, который в Венеции выдавал себя за брата Эль-Куари. По-видимому, он отдал какой-то приказ: служитель поклонился и исчез, а господин направился в покои, из которых только что вышел сам Альдо. Вел он себя тут как дома...

Пришлось прогуляться и подышать свежим ночным воздухом, чтобы попытаться разложить мысли по полочкам, так что в «Шепардс» Альдо явился уже за полночь, но спать ему совершенно не хотелось. В его голове роилось столько разных догадок, что он прошел прямиком в бар, во-первых, чтобы убедиться, что Адальбера там нет, и, во-вторых, чтобы пропустить стаканчик виски. Он предпочел бы, конечно, высший сорт этого напитка, слегка разбавленный водой. Но качество египетской воды вызывало у него сильные сомнения, поэтому пришлось довольствоваться неразбавленным виски. Бармен встретил его, как старого знакомого. Они обменялись несколькими фразами, но в голове у Альдо продолжали крутиться многочисленные вопросы, так что он, быстро осушив свой стакан, объявил, что пойдет ложиться спать... На самом-то деле ему просто хотелось немножко поболтать с Адальбером, который часто засиживался допоздна. Альдо постучался в его дверь, подождал, потом постучался снова, но ему никто не открыл. Он рассердился. Обычно Адальбер легко просыпался. Правда, после такого подпития все может случиться... Возможно, он все-таки решил проглотить еще одну таблетку секонала? Чтобы убедиться, что с Адальбером все в порядке, Альдо решил воспользоваться уже испробованным способом: перелезть на балкон друга из своего номера. Он вышел на балкон, перешагнул через служившие перегородкой горшки с цветами... и увидел, что окно в комнате Адальбера было так же плотно закрыто, как и дверь. Более того, изнутри окна были наглухо задрапированы шторами. Это вызывало подозрения! Как правило, и летом, и зимой Адальбер оставлял окна приоткрытыми, иначе он не мог свободно дышать. К тому же ночь была теплой, и совсем недавно, ложась в кровать, он отказался даже от москитной сетки.

— Воздуха, побольше воздуха! — требовал он. — Ты же знаешь, я не могу без него обойтись!

Альдо уселся в одно из балконных кресел, борясь с желанием сейчас же выбить стекло, но опасение наделать много шума удержало его от этого поступка. У него не было, как у его друга, того особого таланта, что позволяет входить куда угодно и выходить оттуда без малейшего шороха. И хотя в мире имелось немалое количество дворцов, где его знали и где он мог бы без опасения позволить себе подобное ребячество, сюда-то он приехал впервые, и было бы глупо рисковать своей репутацией в первые же несколько часов своего пребывания в Египте. В конце концов он решил возвратиться в свою комнату и лег спать. Он подумал, что мог бы, конечно, звякнуть на стойку регистрации и попросить позвонить в номер друга, чтобы предупредить его о своем приходе, но и в этом случае тоже получилось бы «много шума из ничего». Особенно если Адальбер принял снотворное.

Хоть князь и устал, но спал он плохо. Он остался недоволен своим визитом к принцессе, еще меньше ему понравилось присутствие в ее доме так не пришедшегося ему по сердцу Абу Эль-Куари. И эта настойчивость, желание всучить ему драгоценность, слишком знаменитую, а значит, и очень опасную, — все это было похоже на западню. Надо было выяснить, чего на самом деле от него ожидали. Если бы не Адальбер, то он, скорее всего, поехал бы с утра на вокзал и сел бы в первый поезд на Порт-Саид или Александрию. Но Адальбер был здесь, и нужно было помочь ему справиться с неприятностями, свалившимися на его несчастную голову. Так что и речи быть не могло о том, чтобы бросить его одного! На этой мысли Альдо наконец сморил сон.

Проснулся он от того, что в восемь утра, как он и просил, принесли завтрак, но, к его удивлению, вместе с официантом явился и портье. В руке он держал письмо:

— Господин Видаль-Пеликорн велел мне лично передать это в собственные руки вашего сиятельства, — объявил он, — поэтому-то я и позволил себе появиться у вас в номере в такой ранний час.

— Письмо мне? От него? Да ведь он живет в соседнем номере!

— Он уже там больше не живет. Теперь комнату занимает знаменитая певица, которая попала в аварию и поэтому заранее не заказала номер... ей и отдали этот, к ее несказанной радости, — добавил швейцарец с широкой улыбкой. — Надеюсь, что ее соседство не побеспокоит господина князя? Особа от природы шумная...

Альдо взял со стола нож и вскрыл письмо.

— Меня не было дома, и я ничего не слышал. Неужели действительно господин Видаль-Пеликорн выехал из отеля?

— Именно, и первым же поездом отбыл в Луксор. Он казался очень возбужденным!

— А я-то думал, что он спит. Посмотрим, что он пишет.

Письмо было весьма кратким:

«Вынужден уехать! Если у тебя есть возможность, садись завтра на поезд в двадцать два часа. Пообедаем вместе в «Зимнем дворце»: там я закажу тебе номер. Если не сможешь, пришли телеграмму. До скорого! Адальбер».

Разложив приборы, официант удалился, но портье остался, явно ожидая, чтобы ему вторично дали на чай. Он с улыбкой поинтересовался:

— Заказать ли билет в спальный вагон?

— А дневного поезда нет?

— Есть, но он только что отошел. Зато ночью их целых четыре. Из-за жары, понимаете...

— Так ведь зимой от нее не страдают.

— Вы правы, но расписание не меняется. Дорога займет одиннадцать часов!

— Ладно, поеду в двадцать два часа.

— Понятно. Приятного аппетита, ваше сиятельство!

Альдо принялся за свой «упрощенный» завтрак (он любил по утрам яичницу с беконом, тосты, булочки и горьковатый апельсиновый джем и не любил селедку, сосиски, кашу и прочие пищевые продукты, так необходимые английскому желудку для того, чтобы правильно начать свой день!) и сразу почувствовал, как улетучивается его плохое настроение. Идея съездить к другу была хороша еще и тем, что принцесса Шакияр попросила время на размышление, не уточнив, насколько продолжительным может оказаться этот период, и даже если ему и улыбалось побыть туристом, то он бы ни за что не желал, чтобы это состояние продлилось бесконечно. И, наконец, чтобы не прерывать контакта с Адальбером, он бы и так на все пошел... из дружеских чувств, но тут еще и подгонял его проснувшийся в нем после ужина у мэтра Масарии чертенок, заведующий приключениями. Ко всему прочему, высвобождался целый день на посещение Каира. Конечно, весь город осмотреть не удастся: он огромен и в нем таятся настоящие сокровища. Не получится побывать и за городом, у пирамид, увидеть сфинкса и прочие археологические достопримечательности, зато весьма вероятно, что удастся сделать это по возвращении. А пока у него было достаточно времени, чтобы заняться туалетом и багажом. Он как раз брился, когда вдруг стекла в его номере задрожали. В соседней комнате грохотало мощное контральто: