в этой юбке что надо, — он улыбается своими раздражающе белыми зубами, подмигивает Аньке и уходит вперед, на ходу выбрасывая окурок. И что это было вообще?

— Мне кажется, или он сказал, что у тебя классная задница? — Аня лукаво улыбается, а я закатываю глаза. Знаю я эту улыбку, ничего хорошего за собой она не несёт.

— Ань, он дикий бабник, у него в запасе наверное миллион таких идиотских подкатов.

— То есть ты не отрицаешь, что он к тебе подкатывал? — она уже в открытую потешается надо мной, а мне остается только смириться. Какой смысл что-то доказывать, если она всё равно будет продолжать отпускать свои шуточки? — Кать, ну а чего ты? Присмотрись. Димка же красавчик, на него же явно не просто так толпы девчонок липнут.

— Типичный бабник, — закатываю глаза, поднимаясь по ступенькам ко входу в корпус. — Включи любой фильм про студентов — там всегда будет такой главный герой и какая-нибудь героиня, тайно в него влюблённая, серая мышка, которую он никогда не замечал, а потом влюбился в неё без памяти.

— Ну так это точно про вас! Он тоже тебя не замечал, и бабник он…

— Только несостыковочка — я в него не влюблена, он раздражает меня и всегда раздражал.

Анька снова закатывает глаза и качает головой, шепча что-то о том, что я дико противная и не могу даже ради смеха поддержать её легенду. А мне даже ради смеха не хочется почему-то. Слишком много Димы в моей жизни в последнее время, чтобы я на него ещё и шуточки свои тратила. Нет уж.

Мы заходим в универ, где в коридоре какое-то столпотворение. Паренёк с курса выше рассказывает всем зевакам, что девчонка забыла трусики у него дома. А она стоит, краснеет, бедная, не знает, куда себя деть.

— Вот, смотри, такой же козёл, как и Дима, — киваю подруге, пока та потешается над представлением. — Девчонка явно в него влюблена, а он издевается над ней перед всеми студентами.

— Ну блин, мужики все козлы, но каждый козёл меняется ради своей…

— Козлихи, — говорит какой-то парень из толпы, подмигивая Ане.

— Пошёл ты, — она закатывает глаза, и мы уходим на пару, так и не досмотрев, чем закончилось у этих двоих. — Ну правда, Кать. Все мужики козлы до поры до времени.

— Ань, что тебе от меня нужно? — поворачиваюсь к подруге и складываю руки на груди. Пора заканчивать этот разговор, он мне не нравится.

— Просто прошу тебя присмотреться к Диме, больше ничего.

— Слушай, даже если бы я к нему и присмотрелась и даже влюбилась, шансов все равно было бы ровно ноль. Потому что ему нравятся уверенные, красивые, разрисованные девушки с надутыми губами и ресницами по пять метров, чтобы подметать ими перед его величеством дорогу. А, ну ещё конечно с задницей и сиськами побольше. Из нас двоих на это описание больше он похож, чем я. У него даже сиськи больше.

— Сиськи — это не главное! И вообще, ты красивее любой надутой будешь.

— Не буду, — стараюсь выдавить улыбку и всё-таки закончить идиотский разговор, потому что я порядком от него устала. Мне не хочется дальше обсуждать этот бред, а тем более объяснять подруге очевидные вещи. — Пошли на пару, а?

— Ладно, идём, — наконец она сдается, и мы направляемся к нужной аудитории, где около двери стоит Андрей и мило болтает с компанией друзей. Он совершенно не тот урод, который был на той ужасной вечеринке. Сейчас он тот парень, в которого я влюбилась на первом курсе. С милой улыбкой, добрым выражением лица и чрезмерной жестикуляцией, проявляющейся во время того, как он что-то рассказывает. Это абсолютно другой человек, и мне даже становится грустно, что я увидела его ужасную сторону. Тихо любить идеального Андрея было куда проще, чем знать о его демонах и быть той, кто от этих демонов пострадал.

Стараюсь не смотреть в его сторону, когда Аня не скрывает своего недовольства и смотрит с таким презрением на Андрея, что мне хочется в ту же секунду её расцеловать. Она никогда не прячет своих чувств, и это невероятно подкупает.

— Катюш, хорошо выглядишь, — доносится мне в спину, и я почти не верю своим ушам. Это мне? Оборачиваюсь и замечаю его взгляд, который он не отводит от меня. Да. Это было мне. Медленно отдираю свою челюсть от пола, не понимая, то ли он чиканулся, то ли я с ума сошла. Потому что те слова, что он говорил мне у себя дома, и этот комплимент просто не могут литься на меня изо рта одного человека.

Ничего не отвечаю, и, пока просто смотрю на его улыбку, адресованную мне, Аня буквально затаскивает меня в аудиторию за руку.

— Он что, вообще охренел? Урод чёртов! Сначала доводит тебя до истерики, пристаёт, а теперь это? Это что было вообще?

Она злится, достает из сумки тетрадь и кидает ее на стол перед собой, а я все ещё сижу в шоке, не понимая, как реагировать.

— Ты чего молчишь? Только не говори, что поплыла опять от него! Он мудак, слышишь меня?

— Да знаю я! Просто в шоке немного, если честно. У меня тётя психотерапевт, надо ему номер её дать, пусть сходит.

До начала пары мы больше не обсуждаем Андрея, но, когда он входит в аудиторию, снова посылает мне улыбку и даже, кажется, подмигивает. Через несколько секунд на телефон приходит сообщение.

Татуированный дурак: Это что было только что?

Закатываю глаза и специально не поднимаю взгляд на Диму. Смотреть на него не нужно, чтобы понять, что он сжимает руки в кулаки