— Все прекрасно, — улыбается Дима слишком натянуто, чтобы хоть кто-нибудь этому поверил. — Правда, цыпленок? — я киваю, и тут же получаю ободряющий поцелуй в висок. Ладно. Переживём как-нибудь этот день, а потом закончим со всем этим спектаклем. Уже даже не смешно и не интересно. Только как-то страшно, и… Фу. Мне противно. — Во что играем?

— Да, в бутылочку, в общем-то, правда целуемся не при всех, а в кладовке, как в «7 минут в раю». Все банально, — Андрей снова хмыкает, довольный собой, и достает из-под стола пустую бутылку вина.

Познакомилась я со всеми уже в процессе игры, потому что из нашей группы было всего двое человек. Остальные же ребята — друзья детства Димы и Андрея, как я узнала уже спустя время.

В принципе все шло довольно неплохо. Парочки, на которых выпадала бутылка, шли в кладовку и целовались там, предоставляя всем остальным фотоотчёт, чтобы доказать, что задание выполнено. Кто-то явно увлёкся и вышел из кладовки минут через пятнадцать, при этом растрёпанный и сильно довольный, а один парень явился с красной щекой и грустным лицом. Девушка, попавшая с ним в кладовку, тут же покинула мероприятие. Мда…

Веселье кончилось ровно тогда, когда Маша покрутила бутылку, и та остановилась на Диме. Не знаю, как она сделала это, но даже сам Дима не слишком обрадовался. Он сжал мою руку, поцеловал в щёку, и уверенно пошел вслед за Машей, скрываясь в темном помещении. Отчего-то я напрягалась.

— Не переживай, красавица, — говорит Андрей, потягивая пиво из бутылки. — Ты же говорила, что Дима хороший. Разве есть смысл переживать?

— Я не переживаю, — улыбаюсь, стараясь выглядеть непринужденно. Потому что я, черт возьми, переживаю. Он не сказал, какой наш новый план, но даже я поняла, что эта Маша — подстава. И поняли все. Ровно в ту секунду, когда из кладовки раздался стон.

Громкий такой, женский, полный наслаждения и удовольствия. Я почти закатываю глаза. Чёртов придурок не смог удержать в штанах свой член, а на меня теперь все смотрят, как на музейный экспонат, ожидая действий. Что должна делать девушка, когда ей прилюдно изменяют? Плакать, наверное, кричать, бежать в кладовку и драться с виновниками? Не знаю. Мне изменил фальшивый парень, но это, признаю, было неприятно. Особенно когда эта сука застонала ещё раз. Можно подумать. Занималась я этим вашим сексом пару раз, ничего сверхъестественного там нет, и орать так совсем необязательно.

Я опускаю глаза в пол, заламывая пальцы от волнения. Меня, кажется, прибило к дивану, хотя наверное нужно бы встать и убежать отсюда. А что. И драма была бы, и прилюдный разрыв отношений. А так сижу, словно мне совсем правда насрать. Единственная эмоция, бурлящая во мне — злость. Злость на Диму. Я ведь знала, что нельзя с ним связываться…

Не знаю, когда они возвращаются, я за своим молчанием и мыслями потеряла счёт времени. Но Маша была чересчур довольной, а Дима даже немного виноватым. Я кидаю на него презрительный взгляд. Никогда не передумаю насчёт своего отношения к нему. Он хреновый человек. Даже очень.

— Фотку можете не показывать, мы прекрасно слышали ваши «поцелуи», — произносит кто-то из ребят.

Я не знаю, когда там Андрей покрутил бутылку и когда она успела указать на меня, но очнулась я от созерцания глаз Димы только тогда, когда Андрей схватил меня за руку и поднял с дивана, утаскивая в сторону такой уже ненавистной мне кладовки.

Когда я прохожу мимо Димы, он еле слышно шепчет мне «действуй», и я понимаю. Понимаю, в чем был новый план. Меня должен утешить Андрей после того, как Дима мне изменил, и наши отношения станут лучше…

Только вот одно не ясно. Дима же изначально задумывал все ради того, чтобы помириться с братом. Как-то этот план вообще на примирение не похож.

В кладовке пахнет сексом и духами Димы. Становится не по себе. Я опираюсь ягодицами о стену, когда внезапно Андрей нависает надо мной, включая камеру. А, точно… Мы же играли, и нужно доказать всем наш поцелуй.

— Знаю, что тебе сейчас немного неприятно из-за ситуации с моим придурком братом, но поверь, он не тот человек, о котором нужно жалеть.

Я замираю. Что? То есть, если предположить, что мы и правда с Димой встречались, и я его любила, то после такого унижения он считает, что мне «немного неприятно»?

Немного неприятно мне становится от его близости. Я даже сама удивляюсь своей реакции, но черт… Сегодня он был другим. Не было того милого парня, который улыбается всем на парах. Он надменный и дико раздражающий, особенно когда оскорбляет брата, пусть тот и не был ангелом во плоти.

— Слушай… — хочу ответить, но Андрей снова перебивает меня.

— Я серьезно. Забудь его. Он всегда был эгоистом и бабником. Я пригласил Машу, чтобы открыть тебе глаза, малышка. Ты такая красивая, — он шепчет это, заправляя мне за ухо локон, — такая нежная. Ты явно достойна большего, чем то, что мы все только что слышали.

— Ты пригласил Машу? — я млею от его прикосновений, но вопрос не дает покоя.

— Чтобы открыть тебе глаза. Каюсь, дерьмовый поступок, но уж точно лучший, чем совершил мой недобрат.

— Я не…

— Тш-ш, — он кладет палец мне на губы, а другой рукой медленно касается бедра, проводя пальцами вверх. — Я покажу тебе настоящие чувства.

Он тянется к моим губам, а я вдруг отворачиваюсь, снова неожиданно для самой себя. Ещё вчера я отдала бы все, чтобы почувствовать его губы на своих. Сегодня я хочу слышать ответы.

— Ты никогда меня не замечал. Почему заметил,