были огромные животные, больше любого мула, которого он когда-либо видел. Казалось, что, если бы дядя Эл смог уговорить их подняться и надеть на них сбрую, они смогли бы весь сарай потянуть за собой. Дядя Эл долго смотрел на мертвых лошадей, не обращая никакого внимания на зловонный запах.

Вместо того чтобы повернуть обратно в Элисвилл, дядя Эл из Флоренса поехал в Миртл-Бич. Он сказал, что никогда не видел океан, и подумал, почему бы теперь не посмотреть. Такое поведение для дяди Эла было необычным, так как дома его ждала работа. Но Джима это изменение планов вполне устраивало: он ведь тоже никогда не видел океан.

Шоссе, на которое они вскоре выехали, вело вниз, в прибрежную низину. По обе стороны дороги во многих местах стояла темная вода. Из нее торчали корявые серые деревья, и мох длинными змеями свисал с их веток. Болота осушали черными речками, чьи воды, казалось, застыли без движения, задыхаясь от коряг. Им долго пришлось ехать по этим местам, и Джим был рад, что они не останавливались. Когда дорога выходила из болота, к ней подступали небольшие селения с полуразвалившимися хижинами. Во дворах бегали цыплята и маленькие, грязные дети. Своры собак всевозможных цветов и размеров свирепо вылетали из-под крыльца и играючи преследовали грузовик, щелкая зубами у его шин. Около каждого такого поселения имелись широкие плантации хлопка или табака. Рабочие в соломенных шляпах или ярких головных повязках, подняв головы от рядов посадок, рассматривали проезжавший мимо необычный грузовик. Время от времени попадались утопающие в деревьях большие белые дома; они стояли гораздо дальше от дороги. Джим подумал, уж не скупил ли банк и эти места. Тогда их обитателям придется разбежаться по сараям и пастбищам, убивая на своем пути все, что попадется на глаза. Впервые с того момента, как они покинули Элисвилл, Джим почувствовал, что его тянет домой. Хорошо, что он не живет в Южной Каролине, подумал он.

В конце концов, они уехали от болот и плантаций и оказались на песчаной равнине, где, за исключением сосен, не на чем было остановить взгляд. Но когда они наконец выбрались и оттуда, перед ними раскинулся океан. Джим поймал ртом воздух, и тот так и остался у него в горле, словно боялся выйти наружу. Несколько раз он пробовал перевести дыхание, но не мог. Ему захотелось, чтобы хоть на какой-то момент, пока он не привыкнет к тому, что увидел, океан бы оставался неподвижным. Но волны поднимались рядами и набегали на широкий белый пляж, как гурьба мальчишек, собравшихся перепрыгнуть канаву. Каждая волна поднималась, делала разбег, потом бросок на прибрежный песок в сторону Южной Каролины. И каждая волна в своем рывке и падении казалась Джиму похожей на разгневанный вздох бога.

– Ну вот, это он, – сказал дядя Эл.

– Это он, – отозвался Джим.

– Атлантический океан.

– Да, сэр.

– Как это удивительно: человек может прожить всю жизнь, вовсе не думая, что есть что-то такое большое.

– Да, сэр.

– Наверное, мы изучали это в школе, но я не запомнил. Не помню, когда я в последний раз думал об океане.

– Да, сэр.

– И вот он перед нами.

– Да, сэр.

Они вышли из грузовика и через дюны направились прямо к пляжу. Дюны были покрыты порослью дубовых деревьев особой разновидности; в их ветвях шумел морской ветер. Дядя Эл остановился и стал их рассматривать. Джим постоял сначала на одной ноге, потом на другой, но дубкам не уделил никакого внимания. Песок обжигал ноги. Когда они дошли до пляжа, песок стал прохладнее, но рев волн казался здесь свирепее, чем в дюнах. Джим ощущал привкус соленой воды, разбивавшейся о берег и пропитавшей воздух. Он подошел ближе к дяде и схватил его за руку.

– Наверно, нам не стоит заходить в воду, – сказал дядя Эл. – Мы совсем ничего о ней не знаем.

– Я и не собираюсь, – ответил Джим.

Они остановились на небольшом расстоянии от темной линии, отмечавшей на песке ту границу, к которой ближе всего подходил океан. Какое-то время они смотрели вдаль, где синее небо и синяя вода сливаются в одно целое. По краю берега туда-сюда бегала маленькая белая птица с длинными ногами. Когда волны наступали, она бежала вверх по склону к дюнам и возвращалась к воде, когда они отступали. Казалось, что в этом опасном месте, куда добирается вода и начинается земля, она что-то ищет и не может найти. Когда они подошли ближе, птица улетела, выкрикивая: «Ки-ки-ки-ки…»

– Джим, сказал дядя Эл. – Я хочу, чтобы ты знал, что мы никому ничем не обязаны. Мы за все платим сразу. Ты это понимаешь?

– Да, сэр.

– Просто я хотел, чтобы ты это знал.

– Да, сэр.

Джим подумал с минуту и указал на океан:

– А наша река – там?

– Где-то там, – ответил дядя Эл. – Но я не хотел бы отправляться на ее поиски.

– Я тоже, – согласился Джим. Он подумал еще немного и спросил:

– А этот океан доходит до Бельгии?

– Думаю, что доходит. Совсем немножко, – ответил дядя Эл.

– Почему ты убил этого грифа?

– Сам не знаю. Просто не мог видеть, как он сидит на лошади.

– Ох, – вздохнул Джим.

– Не нужно было убивать. Я просто не подумал. Он ведь делал то, что грифы и делают.

– Да ничего страшного, дядя Эл.

– Никогда не глумись над несчастьем другого, Джим.

– Я не буду.

– Это ни к чему хорошему не приводит. Бог поставит тебя на место. Если ты пользуешься его благосклонностью и при этом смотришь на других свысока. Это как проклятие. Это все равно что упоминать его имя всуе. Ты это понимаешь?

– Да, сэр.

Дядя Эл снял шляпу и вытер лицо внутренней стороной рукава.

– Длинная у нас получилась поездка. Правда, Джим?

– Да, сэр.

– Я уже готов ехать домой и сидеть дома. А ты не хочешь сначала зайти в воду?

– Нет.

– А я думаю, надо попробовать.

– Мне не хочется.

– Только немного, – сказал дядя Эл. – Я здесь – тебя не унесет. А когда мы вернемся, то можем сказать Зино и Корэну, что мы заходили в Атлантический океан.

Дядя Эл снял туфли и носки и оставил их на песке. Закатав штанины комбинезона, он повел Джима к самому краю, туда, где сначала одна волна, а потом другая заскользили по их ногам. Вода оказалась теплее, чем Джим предполагал. Рыбки, еще крошечнее, чем пробегавшие в голове мысли, плавали у ног; но стоило Джиму пошевелить пальцами, как рыбки мгновенно исчезли. Джим подумал, что в этой воде, наверное, есть