пол, потирая голову. От удара мой парик перекосился, и мне пришлось его снять.

– Никто меня не посылал. Это я сегодня нашла вас в парке.

Я поднялась на ноги, пытаясь держаться с достоинством. На голове наливалась шишка – для пожилой дамы у неё неплохо поставлен удар.

– Это ты вызвала «Скорую»?

– Да.

Дама вздохнула, вернулась к кровати, села и уставилась на меня. Я ждала извинений, но она, похоже, не собиралась просить прощения. Рядом с ней на кровати лежала толстая папка с бумагами, но профессор захлопнула её прежде, чем я успела их рассмотреть.

– Так зачем же, Агата, ты пришла посреди ночи в больницу?

Я немного поразмыслила над ответом и сказала:

– Мне нужно с вами поговорить. На вашей визитке написано, что вы профессор гидрологии.

– А ты необычная девочка, да, Агата? – прищурилась профессор.

– Надеюсь, – ответила я с некоторым нетерпением.

– Тебе палец в рот не клади, – ухмыльнулась она. По её лицу было сложно понять, что она думает на самом деле. – Ну спасибо, Агата, ты мне услужила. Не все тринадцатилетние девочки остановились бы, чтобы помочь случайной прохожей.

– Откуда вы знаете, сколько мне лет?

Она пожала плечами:

– Догадалась.

Ладно, допустим.

– Я хотела спросить: вы не знаете, почему кто-то решил так жестоко с вами поступить? Почему вас сбили?

Дороти Д’Оливейра смотрела на меня с непроницаемым лицом.

– Ах, – она небрежно махнула рукой, – уверена, на моём месте могла бы оказаться любая другая старушка. Обычное хулиганство.

Тон у неё был вполне убедительный, но я ни на секунду не поверила, что она считает себя «старушкой».

– Может быть, вы заметили что-то, что помогло бы опознать преступника?

– Нет. К тому же сейчас я сердита на тебя ничуть не меньше, чем на него.

Я удивлённо уставилась на неё:

– Почему?

– Я пережила серьёзное потрясение. Мне нужен покой. А вместо этого ты напугала меня до полусмерти, прокравшись ко мне в комнату посреди ночи. Уходи, пожалуйста, дай мне поспать.

Профессор легла и положила голову на подушку. Очевидно, она решила, что беседа окончена. Но я не сдавалась:

– Может, вы заметили какие-нибудь детали мотоцикла или одежды? Я не успела ничего рассмотреть, так быстро всё произошло.

Это не совсем правда – если бы понадобилось, я бы легко узнала тот мотоцикл, – но мне надо было разговорить профессора.

Она застонала:

– Ничего я не помню. А если бы и помнила, то рассказала бы всё полиции, а не школьнице. – Она протянула руку к панели у кровати, на которой было множество циферблатов и кнопок. – И если ты сейчас же не уйдёшь, я нажму на кнопку вызова медсестры, и тогда сама объясняй охране, почему ты болтаешься ночью по госпиталю и пугаешь старушек.

– Но…

Я не успела закончить: она нажала на кнопку, и над дверью замигала красная лампочка.

Мне было слышно, как на сестринском пункте зазвонил сигнал тревоги.

Не теряя время, я бросилась к двери. Рядом с ней стояла пара туфель – профессор была в них сегодня утром. Что это на них, красная слизь? Но рассмотреть туфли поближе не удалось, пора было убираться.

– Эй, стойте! Кто вы? Вам сюда нельзя! – крикнула мне в спину дежурная сестра.

Не удостоив её ответом, я на максимальной скорости вылетела из отделения и нырнула в лабиринт коридоров. Пробежала по лестнице два этажа вниз, потом рванула в другое крыло, возвращаясь по своим же следам. Когда мне стало ясно, что меня никто не преследует, я сбавила скорость. У каждого поворота я прислушивалась, нет ли кого за углом. Меня не покидало чувство, что за мной следят. Эхо отдавалось от тёмных стен, и я слышала, как скрипит линолеум.

Наконец передо мной возник коридор, в котором я спрятала свой тренч. Быстро надев его, я продолжила путь. Парик пришлось оставить в палате, маскировка всё равно была нарушена. Я вышла на улицу через двери другого склада, где как раз выгружали из грузовика всякие медицинские принадлежности.

– Эй, ты кто? Тебе сюда нельзя! – раздался чей-то голос.

– Так я как раз ухожу! – заверила я и выбежала на Саут-Уорф-роуд. На другой стороне улицы стояла какая-то девочка и молча смотрела на меня. Моё сердце бешено заколотилось. Заставив себя успокоиться, я поняла, что единственный вариант – вернуться обратно на склад. Но вдруг девочка пересекла дорогу и двинулась ко мне, и я увидела, что это Брианна Пайк из моей школы. Я так обрадовалась, увидев знакомое лицо, что чуть не бросилась обнимать её, но потом вспомнила, что она одна из ФФ и подружка Сары Рэтбоун.

Брианна не поздоровалась, а просто негромко спросила:

– Как она?

– Кто?

Кажется, Брианна Пайк в жизни ещё не задала мне ни одного вопроса. Обычно она отдаёт приказы.

– Та старушка.

– Ты о профессоре Д’Оливейре?

– Её так зовут?

Я вздохнула:

– Ты откуда про неё знаешь, Брианна? Что ты вообще здесь делаешь?

– Я просто… я слышала, что сбили старушку.

Я нахмурилась:

– Где ты слышала?

Она вела себя очень странно. Так, словно под её внешностью скрывался кто-то другой.

– Ну, я в газете прочитала. И я знаю, что твой папа работает в парке, так что… – Она замолчала.

Чушь! В газете совершенно точно не писали об аварии, да даже если и писали, зачем Брианне обращать на это внимание? Её интересуют только модные наряды.

Повисло долгое молчание.

– Слушай, – наконец сказала я, – мне пора домой.

Брианна вздрогнула, будто бы внезапно осознала, где она.

– Конечно, конечно… Тут у моего брата за углом машина. Хочешь, подвезём тебя?

Мысль о том, чтобы не идти домой в темноте, была очень соблазнительной, но садиться в машину с одной из фиф мне совершенно не хотелось. Я покачала головой:

– Нет, спасибо, тут недалеко. До встречи.

Я пошла прочь, размышляя над этим странным разговором.

Лондон всё ещё казался слишком тихим. А ведь обычно город не затихает даже ночью.

Я повернула за угол, и вдруг за моей спиной на пустой дороге раздался рёв мотоцикла. Меня пробрала дрожь. Не поднимая головы, я замедлила шаг. Мотоцикл приближался. Это был мотоциклист из парка – тот, с кем спорил папа, тот, кто сбил профессора. Я была в этом уверена.

На мотоцикле сидел человек, одетый в чёрное. Я затаила дыхание, ожидая, пока он проедет мимо. Он, кажется, замедлил ход и посмотрел на меня. Я увидела своё отражение в зеркальном стекле шлема. Потом мотор взревел так, что моё сердце ёкнуло, и мотоцикл унёсся прочь.

– Ой-ой, – пробормотала я. – Ой-ой-ой…

И побежала.

Узнал ли он меня? Может, его вызвала профессор? Вдруг она в сговоре с этим мотоциклистом? Ясно одно: надо добраться до дома – и до папы – как можно скорее. Раз-два, раз-два – я бежала мимо вокзала Паддингтон, наискосок через Сассекс-Гарденс, через Бейсуотер-роуд, пока наконец не оказалась в знакомом парке – парке, который сейчас казался мне ловушкой.

Мои ноги горели, но я наконец была на нашем заднем дворе. Кое-как забравшись по дереву наверх и оцарапав при этом лицо, я влезла в окно. Быстро и бесшумно спустилась по лестнице к двери папиной спальни. Оттуда