По жестяным карнизам забарабанил дождь. Настойчивый, почти тропический ливень. Сочнев подошел к окну, посмотрел на мокрую насквозь улицу. Выходить туда не хотелось. Хотя его фигурант побежал бы с превеликой радостью.

— Какой еще бандой? — отозвался Уваров, изображая голосом недоумение. — Я нигде не состою, оружие не мое, а того парня, что за рулем сидел. Я даже, как звать его, не знаю. Стоял, голосовал на проспекте, он меня подвез, а потом…

— Не надо, — оборвал его Сочнев. — Там твои «пальчики». На обоих стволах.

— Он меня попросил кейс его найти, вот я и лапал рукой где ни попадя! — быстро проговорил Уваров. — Там же ни хера не поймешь — тряпки какие-то, железки!

— Ты даже патроны в рожке облапать успел! — усмехнулся Сочнев.

— Так это…

— Не строй целку, Уваров! — прикрикнул майор. — Я перед тобой колоду разложил, ты выбирай. Или будешь здесь гнить и гореть без дозы, как в аду… А если даже не сгоришь, на ноги встанешь — двадцать пять лет тебя ждет как минимум, и все эти двадцать пять лет мусорня, или кто там у них на подхвате, они тебя на ремешки кромсать будет. Медленно и больно. Тот патрульный, которого вы ранили, — он через две стенки в реанимации дуба дает, не знал?

Сочнев уверенно импровизировал, даже сам удивлялся.

— А хочешь — пойдешь по моему делу, чистый и красивый, ни в какие подлянки влезать не надо, поскольку мента сдаешь. Будешь в приличной больничке отлеживаться, по утрам чистой медицинской «марфой» колоться…

Он подошел вплотную к койке, навис над Уваровым.

— Колоться хочешь? А?.. Будешь колоться, я спрашиваю?

— В каком смысле?

— Да во всех, дурило!

Уваров беззвучно шевелил ртом, размышляя над предложением борзого опера. Наконец выдавил:

— Давай, коли, твой верх…

Сочнев усмехнулся с видом победителя.

— Так колись, давай!

* * *

Единственной соседкой Сочнева по купе оказалась миниатюрная и симпатичная ветврач по имени Надя, которую он воспринял как подарок себе за хорошо выполненную работу. Сперва, как водится, вагон-ресторан, потом уютный свет надкроватной лампы и бутылка красного «Пино-Нуар». И несколько леденящих душу историй из жизни спецслужб, о принадлежности к которым Сочнев прямо не заявлял (как-никак бывалый спец), но намекал тонко и элегантно. С ветврачами до этого Сочнев никогда не спал, на миниатюрных девушек ему тоже не везло (супруга начала полнеть в первый же год совместной жизни и останавливаться, похоже, не думала) — в общем и целом получилось остренько и с огоньком. Именно что подарок, по-другому не скажешь. Заслуженный, разумеется…

В Тиходонск поезд прибыл рано утром. Сочнев успел заскочить домой, принять душ и даже проводить детей в школу. По дороге в Управление он вспомнил, что в районе Береговой сейчас строится шикарная ведомственная шестнадцатиэтажка со стометровыми квартирами — уже пятый этаж подняли вроде как… Очень было бы кстати. Все опера, кто вместе с ним в 2001-м пришли на службу, все уже при квартирах, один он только… А ведь Софочке уже десять, пора их с Пашкой по разным комнатам расселять… Ничего, ничего, сейчас такая движуха начнется, что только держись. Это вам не доцента очкастого поймать на взятке, не протокол составить на дурачка Пальчухина… «Начальник угрозыска в течение семи лет возглавлял вооруженную банду»… Или сколько там лет? Восемь?.. Серпом по яйцам, Коренев, серпом. И вазелин тебе не поможет…

К начальнику Управления он явился в приподнятом настроении.

— Вижу, Сочнев, недаром съездил, как начищенный самовар сияешь! — пророкотал тот. — Накопал компромата тонн пару небось?

— Кое-что есть, товарищ генерал.

Сочнев выложил на стол папку с протоколами, вкратце доложил о результатах поездки. Генерал внимательно его выслушал, отбивая ритм шариковой ручкой по столу.

— Та-ак… — протянул он, когда Сочнев замолчал. — Так, может, Уваров и есть тот самый Косарь?.. Ну, которого ты собирался брать тогда, на Нахаловке?

— Уваров был в другой пятерке. — Сочнев склонил голову. — Его кличка — Вареник.

— Хохол, что ли? — проявил проницательность Лизутин. — Нацик?

— Да нет вроде…

Майор по привычке глянул на стену за генеральской спиной. Господин Президент требовательно и в то же время ободряюще смотрел на него: Сочнев, вперед!

— Значит, ствол признал, участие в банде Колдуна не отрицает… — сказал Лизутин. — Это хорошо… Плюс к тому, Уваров твой говорит, что в день «крестобойни» Колдун находился в доме у Креста. — Он поднял глаза на Сочнева. — Верно?

— Абсолютно верно, товарищ генерал.

— А он сам-то его видел, Колдуна?

— Возможно. Хотя он не совсем уверен… — Сочнев прокашлялся. — Рядом с Колдуном были двое: Тунгус и Координатор. Тунгус добивал раненых, увидел мужика с какой-то тряпкой в руке, спросил, что с ним делать. Координатор на мужика глянул и велел оставить, пусть идет куда хочет… У них с самого начала была установка, товарищ генерал: валить всех, кроме человека с белым платком. Установку давал сам Колдун. Значит, он и был этим человеком.

— Красиво, — сказал генерал. — Только что он там делал, у Креста-то?

— Надо выяснять. Скорей всего, это и был тот мент, Коренев…

Уловив злорадные нотки, генерал неодобрительно посмотрел на своего подчиненного. Такое впечатление, что говорил он не о коллеге из силовых структур, а о каком-то вражеском лазутчике, о бандите, по сравнению с которым Крест и прочие кажутся невинными агнцами. Впрочем, он еще тогда был уверен, что Коренев — оборотень… Только все это оказалось пустыми словами. А Сочнев получил тюбик с вазелином, пачку презервативов и позор на весь город. Вот и затаил злобу. Только насколько обоснованно это обвинение?

— Так… Видели Тунгус, значит, и Координатор… — повторил Лизутин, скривив рот. — Кто они? Где находятся? Опознать Колдуна смогут?

Сочнев вздохнул.

— С этим есть проблемы, товарищ генерал. Про Тунгуса Уваров почти ничего не знает, пятерка распалась, да и вся банда тоже. Клялся, что ни имени, ни фамилии, даже лица его толком не видел, потому что встречались на операции, там все в масках. Думаю, он говорит правду.

— А Координатор?

— Еще более загадочная личность. Уваров говорит, что явно не из «братков» — командует четко, словечки проскакивают всякие характерные для армии… Ни разу не трусил в сложных ситуациях, хорошо разбирается в оружии, носит командирские часы. Короче, вылитый офицер спецназа или типа того. Правда, немолодой уже, так что скорей — отставник. Больше на него ничего нет. Тоже появлялся только на операции и тоже в маске.

— Последняя операция была когда? — буркнул Лизутин.

— Похоже, «Крестобойня» и была последней, товарищ генерал. После нее все прекратилось, как отрезало. Колдун больше не объявлялся.