Заметив, что госпожа пробудилась, помощница ворчливо сообщила:

— Сегодня завтракаете здесь, мадам. Внизу вам этого сделать не удастся. И будьте благодарны за то, что мне удалось для вас раздобыть.

Француженка удивленно приподнялась на постели, мгновенно за ее спиной материализовалась подушка, на которой она и устроилась. Покосившись на хлипкий завтрак в виде двух и вправду подгоревших тостов и чашку остывшего чая, который Эрнестина уже слишком давно не пила, она осведомилась:

— Почему? Нас выгоняют?

— Нас не выгоняют, мадам. Но вам лучше будет позавтракать здесь. Внизу происходит сущий бедлам.

— Пф! Глупости! Алена, ты просто не выспалась! Не стоило тебе вчера вместе со мной и с Хьюго ходить на мистические круги. Ночные прогулки всегда были для тебя тяжким испытанием. Теперь тебе везде и все кажется неправильным, не соответствующим твоим высоким стандартам. Я не настолько требовательна к окружающим, моя милая.

Журавлева, которая явилась этим утром в спальню мадам в накинутом огромном розовом халате на ее громоздкое тело поверх белой фланелевой пижамы, спрятала руки в карманы и осталась стоять прямо перед француженкой. Ее брови, которые давненько нуждались в стрижке, то и дело поднимались и опускались, отказываясь замереть на одном месте. Мадам поняла, что компаньонка была в крайне взволнованном состоянии, которое как обычно это с ней бывало, не умела скрывать. У Вольф зачесались ручки — что ж, это могло означать только одно — пока она спала, случилось нечто крайне интересное.

— Нас не выгоняют, мадам, но нам скорее всего придется отсюда в спешке уезжать, — повторила Журавлева, на каждом слоге выпучивая глаза.

— Фи, с какой стати? — француженка погладила по рыжей голове запрыгнувшего только что к ней на постель рыжего шпица. — Сегодня свадьба, наоборот, мне пора вставать и…

— И собираться, мадам. Свадьбы не будет.

— Не будет?

— Не будет.

— Почему же, позволь поинтересоваться?

Алена покачнулась вперед, потом назад, нахмурила лоб:

— А без объяснений вы не можете уехать?

— Алена…

— Хорошо! Раз вы так хотите! Раз вы как всегда!!! Как обычно! Ладно. Я скажу…

Эрнестина Вольф с нетерпением слушала жужжание своей помощницы, ведь за ним должны последовать явно интересные новости! Сейчас она повторит это свое “я скажу” и предупредит, что в любом случае увезет ее отсюда прямо домой. Вольф сдержалась, чтобы в нетерпении не потереть одну ладонь о другую и… Вместо жаждущей приключений улыбки на ее лице появилось недоумение. Потому что компаньонка впервые за все время их знакомства и совместной жизни, удивила свою мадам:

— Я скажу, мадам. Но вы пообещаете мне…

Журавлева запнулась. Лишь теперь обычно наблюдательная Вольф заметила, что на помощнице новая фланелевая пижама, что ее глаза накрашены, на веках красуются светло-лиловые тени, а на губах нанесен блеск…

— Вы пообещаете мне, мадам, что разберетесь в этом деле и оправдаете Карла! Я уверена, он не убивал свою невесту!

Сообщение сверкнуло молнией на ярком, безоблачном небе. Если бы француженка стояла в этот момент, она бы не без удовольствия лишилась бы чувств. Именно так, картинно, под овации невидимых, несуществующих зрителей. И обязательно под крики “браво”. А Журавлева все продолжала:

— Я обещаю вам помогать, мадам. Именно так. А еще… Я готова отказаться от своей зарплаты за этот месяц в вашу пользу. Не смотрите на меня так. Просто скажите, что я должна сделать и я сделаю это.

— Алена. Алена! Остановись, пожалуйста. Я правильно тебя услышала? Ты хочешь сказать, что Анна была убита и ты нанимаешь меня в качестве частного сыщика, чтобы доказать невиновность Карла?

Журавлева кивнула русоволосой головой и повержено произнесла:

— Да.

— Час от часу не легче!

Французская леди была крайне озадачена, она даже не заметила, как ее ухоженная до крайности рука сжала маленькое ухо рыжей собачонки, женщина очнулась лишь после того, как зверек взвизгнул. Надо же! Сразу две новости! Убита юная, совсем еще молодая невеста хозяина дома и ее дальнего родственника. Как это произошло? Как это случилось?! У кого могла подняться рука?!

Однако не только лишь это привело даму в состояние шока. К убийствам, трупам, мрачным криминальным делам она уже давно привыкла. Но никогда еще она не видела и не слышала того, чтобы ее вечно правильная Алена не только не пыталась ее увезти, оттащить от очередной загадки, а напротив, втягивала ее в это. Да еще и собиралась заплатить за работу!

Мадам потребовала:

— Выкладывай все по порядку и не забудь сказать, где сейчас Хьюго! Пока будешь рассказывать, подай мне мой темно-синий костюм, который я купила на авеню Монтень. И бежевые туфли на шпильке.

Француженка отбросила край одеяла и прытко вскочила с высокой кровати. Нетерпеливо хлопнула в ладоши, поторапливая помощницу. Пока та отправилась в одном направлении, Вольф пристроилась у маленькой раковины в углу комнаты и приступила к умыванию.

— Что случилось? — Алена бросилась к платяному шкафу, в котором лишь накануне развесила костюмы мадам. — С самого утра рассказывать?

— Разумеется! Не упускай ни единой детали.

— Что ж, мадам. Я встала как обычно около шести утра. Умылась. Потом вспомнила, что я не дома, что на местную кухню меня вряд ли пустят, и что вы после долгой ночи на этом проклятом месте скорее всего не встанете даже к завтраку. Я побродила по своей комнате, затем легла спать. Повторно проснулась уже в восемь. Решила проверить, получится ли у меня проникнуть на кухню. Но только успела об этом подумать — сразу услышала шум. Он явно доносился с первого этажа, вы же знаете, мадам, у меня прекрасный слух!

— Знаю, Алена, знаю, — подтвердила француженка, просовывая тонкие руки в рукава пиджака, который надела прямо на голое тело, прикрытое лишь одним розовым шелковым бюстгалтером.

— Так вот, я решила, что произошло что-то очень серьезное, раз поднялся такой шум, внизу топотали люди. Перепугавшись, что вы услышите все это раньше, я поспешила вниз, только и успела набросить халат.

— Что внизу?

— Внизу? О, там уже топтались полицейские. Они искали Карла. Странно, что так и не заглянули к вам. Ханна сообщила им, что он обычно в это время на ферме, поэтому они оставили здесь сторожевых и отправились арестовывать его.

— Это была уже криминальная полиция?

— Да. Во главе вы не поверите, мадам. Женщина! Тетка похожа на мою маму. Полная такая, в шерстяной жуткой юбке и вязаной в разноцветный ромбик безрукавке. Скуг ее фамилия. Язык сломать можно!

— Правда, Скуг? Дальше, Алена.

— Я не пошла за ними. Но слышала, мадам, от Ханны и от той страшно толстой, деревенской кухарки, что ночью убили Анну где-то на ферме. Кто-то из работников сегодня примчался прямо в усадьбу и начал истошно орать, что надо вызвать полицию. Ей, кажется, пробили чем-то голову. Говорят, жуткая картина, мадам. Но я уверена, на сто процентов уверена, что это не Карл. Он не мог. Он просто работящий мужчина. Это она, Анна была вертихвосткой. Вы же видели, мадам! Только не говорите, что вы не заметили. Вы всегда все замечаете!