выходить в бурные дни конца 1905 г. Первый выпуск появился в ноябре, а с января 1906 г. журнал печатался ежемесячно, расходясь по всей Российской империи [Ibid.: 137–138]. С марта 1906 г. к каждому номеру журнала стал прилагаться журнал «Братский листок». «Христианин» и «Братский листок» открыто заявлялись как общественная платформа для объединения всех русских евангелических христиан – не только баптистов и евангельских христиан, но также евангелических молокан, которыми руководил Зиновий Данилович Захаров, – хотя они практиковали крещение младенцев, по своему учению были очень близки к баптистам и называли себя христианами веры евангельской. В «Христианине» печатались статьи на тему веры и благочестия, религиозные рассказы, поэзия, отчеты читателей о своем обращении, материалы о баптистах за рубежом, проповеди русских баптистских лидеров, переводы писаний иностранных баптистских авторов и новые гимны, которые писал Проханов. «Братский листок», в свою очередь, рассказывал о повседневной жизни верующих, о том, как идет работа по созданию сообщества. Здесь публиковались письма и рассказы верующих о том, как идет работа на местах, анализировалось, как на жизнь верующих влияет законодательство, приводились сообщения о случаях преследования за веру, а также печатались жалобы, направленные в органы государственной власти и объявления о предстоящих съездах и собраниях. Таким образом, «Христианин» был не просто печатным органом, но также зарождающимся институтом объединения евангелических христиан. С помощью журнала Проханову удалось привлечь общины к участию в таких событиях, как особые молитвенные недели, а касса редакции «Христианина» стала фондом для пожертвований на нужды евангелического движения по всей России.

Огромный спрос среди баптистов и других евангеликов, которым стали пользоваться «Христианин» и «Братский листок», свидетельствовал о большом желании сформировать сообщество. Вот как описала свои впечатления от первого знакомства с первым выпуском «Христианина» в 1906 г. читательница И. Ф. И. из деревни Божедаровка в Екатеринославской губернии:

Да послужит «Христианин» к тому, что бы дети Божьи более и более узнавали друг друга и сплотились по всему пространству России к общему делу, чтобы власть тьмы была надломлена и чтобы народ действительно сделался свободным от греха для славы Господа Иисуса Христа и процветания нашей дорогой России [Братский листок (март 1906): 12].

Другие читатели писали, как «Христианин» помог малым общинам в отдаленных сельских уголках России преодолеть свою изоляцию. К примеру, брат Евдокимов принадлежал к общине из пяти семей в одном из селений донских степей. В своем письме, отправленном в «Братский листок», он писал: «Благодарю Господа моего за вас, что Он вложил в сердце ваше мысль издавать журнал в силе и духе Христовом. Вот уже 13 лет живу во Христе, но не мог чувствовать себя столь близким к моему небесному отечеству, как теперь при чтении “Христианина]”». Далее он сообщает, что журнал создал атмосферу духовного пробуждения на собраниях его общины [Братский листок (сентябрь 1906): 4]. «Христианин» стал излюбленным источником для малых общин мирян, которые искали духовного водительства: один из читателей сообщил, что одно из собраний в его общине сосредоточивалось вокруг чтения из недавних выпусков журнала [Братский листок (февраль 1907): 4].

Многие читатели писали в журнал, чтобы рассказать о своих общинах и попросить о посещении проповедника. Например, Иустин Кондратьевич Савченко из села Кобыжча Черниговской губернии в 83 верстах от Киева писал, что в его церкви двадцать два члена и еще несколько человек регулярно посещают собрания и что они испытывают острую нужду в проповедниках. Он попросил редактора напечатать просьбу от лица своей церкви в надежде, что странствующий евангелист посетит их [Братский листок (октябрь 1906): 8]. Метод сработал, и уже спустя несколько месяцев в журнале появилась благодарность от имени Церкви Кобыжчи: два проповедника откликнулись на просьбу [Братский листок (февраль 1907): ЗЗ][38]. На собрании молодежного круга в Петербурге в конце 1906 г. заезжие проповедники Николай Одинцов, Василий Степанов и Г. А. Бойченко говорили о том, что весь год они говорили «о введении и устроении духовного распорядка во внутренней жизни молодых церквей, кружков и организаций», а также отмечали «о дивных делах духовного пробуждения в средней и южной части России» [И. С. 1906: 3].

Также журнал помогал читателям пережить революционные потрясения, противопоставляя общественному беспорядку и ненависти духовное просвещение. К примеру, в начале 1906 г. была организована неделя молитвы за Россию. В довольно вычурно написанном письме от начала 1907 г. читатель из Бакинской губернии описывал, как «Христианин» помог ему «разрешить многие недоумевающие вопросы Св. Писания, а также вопросы жизни человека:

Переживая такое тяжкое время (бунты, забастовки, неурожаи и т. д.) я часто задумывался и задавал себе вопрос, а какова нужда наших «братьев»?… И вот опять ключом этого мучительного вопроса явился ваш «Христианин]»… Да пошлет Господь всем бр[атьям] уподобиться временам апостолов: и не было между ними нуждающихся… [Братский листок май 1907: 7].

Также на страницах «Братского листка» русские евангелики обсуждали свое правовое положение. В этом отношении главным экспертом был Иван Петрович Кушнеров. Член киевской общины, он выступал адвокатом баптистов во время их преследований в 1890-е годы, подавая петиции и защищая ответчиков в судах. Начиная с первого выпуска «Братского листка», Кушнеров регулярно писал о затруднениях, которые возникают у верующих с законом, и детально рассказывал читателям об их правах и законах, которые могли их касаться [ГМИР, колл. 1, оп. 8, д. 14][39].

Хотя закон о веротерпимости и Октябрьский манифест решительно поменяли условия, в которых жили и молились баптисты, тем не менее в результате Революции 1905 г. за Православной церковью сохранилась монополия во многих важных областях религиозной деятельности. Важнейшим в этом смысле было право проповеди и публичного обращения. Статья 90 Уголовного кодекса по-прежнему карала заключением или арестом всякого, кто был уличен в попытках обратить православных людей в другую конфессию [Введенский 1912: 88]. Русские имели право покинуть Православную церковь, однако продолжала считаться преступлением вербовка в свою новую веру. Для баптистов, следовавших лозунгу Иоганна Онкена «каждый баптист – миссионер», это ограничение казалось несовместимым со свободой совести, которую провозглашал Октябрьский манифест. Ведь вся организационная деятельность евангеликов была подчинена цели обращения других.

Хотя были отменены законы, запрещавшие становиться баптистом и организовывать молитвенные собрания, новый религиозный статус конфессии оставался неясным. Основные юридические вопросы по этому поводу были собраны в докладе Кушнерова в начале 1907 г. Кое-где на местах чиновники отказывались прекращать дела против верующих, которые обвинялись в обращении православных ранее апреля 1905 г., якобы ожидая выхода нового уголовного кодекса, который должен прояснить статус подобных дел. Кушнерову было известно о нескольких случаях, когда баптисты подавали жалобу на имя губернатора, что сельское начальство разгоняло евангелические собрания,