круиз, когда мне было тринадцать. Занимались подводным плаванием, и меня привлекли морские обитатели. Несколько лет назад мы с папой получили лицензию на подводное плавание и занялись им с аквалангом. Я стала одержимой желанием узнать обо всём этом. Хотела бы иметь возможность исследовать млекопитающих, возможно, работать, чтобы помочь спасти тех, кто находится под угрозой исчезновения, — я пожимаю плечами. — На самом деле я не слишком задумывалась об истинных причинах выбора специальности. Первые два года — это всего лишь предварительное обучение. Я решила, что у меня достаточно времени, чтобы точно понять, чем я хочу заниматься. Время — это то, чему я научилась на горьком опыте, чего нам никогда не хватает.

— И что, теперь ты больше не хочешь этим заниматься?

— Нет, хочу… Я просто…

Я должна была переехать в Сан-Диего, чтобы быть с Йеном. Это было частью нашего плана.

— Ты просто что? — он не собирается спускать меня с крючка. Я уже знаю об этом качестве Райана. Он из тех людей, которые могут вывести человека из себя.

— У нас с Йеном был план на пять лет, — я открываю бутылку с водой и делаю несколько глотков. — Когда он умер, моя жизнь словно остановилась, и я не знаю, как снова нажать на кнопку «воспроизвести».

— Ты поймёшь, когда будешь готова.

Глава 7

Райан

Микаэла на добрых восемь лет моложе меня — едва ли её можно считать взрослой. Но её глаза кричат о зрелости. Она пережила такое горе, которое старит тебя на несколько лет. Я никогда не испытывал этого, но видел, как мои близкие люди проходили через подобное. Я потерял нескольких людей во время пары тяжёлых развертываний. Из-за того, что что-то пошло не по плану. Но я никогда не позволял себе с кем-то настолько сблизиться, чтобы почувствовать потерю так, как это чувствует Микаэла.

Ей следовало бы учиться в колледже, ходить на вечеринки, хорошо проводить время. А не изо всех сил пытаться каждый день просто дышать. У меня есть две старшие сестры — Фейт и Хлоя, — и, хотя мы не так близки, как им хотелось бы, из-за того, что я чаще бываю в командировках, чем дома, мы всё равно много разговариваем. Они близки с семьёй Микаэлы, поэтому я несколько раз слышал, о том, как Микаэла переживает смерть своего мужа — или не переживает её. Не знаю, что в ней такого, но что-то притягивает меня и удерживает меня рядом с ней. Я хочу понять её, узнать все её секреты, её самые сокровенные желания, а затем собрать её обратно и воплотить её желания в жизнь. Я не должен так себя чувствовать. Я был рядом с ней всего несколько часов. Она слишком молода, слишком измучена, а я… ну, чёрт возьми, я — это просто я.

— Если ты хочешь остаться один, я могу уехать домой, — говорит она, вырывая меня из моих мыслей. — На самом деле не имеет значения, где я нахожусь.

— Или мы оба можем остаться здесь, — выпаливаю я, не готовый к тому, что она уедет. Не могу вспомнить, когда в последний раз чувствовал такое удовлетворение внутри себя. И не могу не думать, о том, что это вероятно из-за её присутствия.

Её глаза расширяются, а рот открывается и закрывается, как у рыбёшки, которую она спасла ранее.

— Э-э-э…

— Мы оба уже здесь. Здесь полно комнат. Я умею готовить, и ты можешь это есть.

Микаэла бросает в мою сторону очаровательные взгляды, и я смеюсь.

— Да ладно, ты привезла с собой травку и мороженое. Это не совсем нужная часть пищевой пирамиды.

— Это была моя единственная травка, — возражает она. — Я не наркоманка. Лекси дала мне её, — она пожимает плечами. — Это просто помогает мне забыться на некоторое время.

— Возможно, пришло время поработать над принятием и начать двигаться вперёд.

Она закатывает глаза.

— Ну вот… опять ты занимаешься этим дерьмом со спасательством.

— О, да. Я покажу тебе спасателя.

Прежде чем она успевает усомниться в моих словах, я поднимаю её и перекидываю через плечо. Она визжит, ударяя кулаками по моей заднице и спине, когда я загоняю нас прямо в океан. В нём чертовски холодно, но это меня не останавливает. Держа её, я окунаю нас обоих в солёную воду.

Когда же мы выныриваем на поверхность, её волосы оказываются прилипшими к лицу и лбу, а остатки макияжа стекают по её глазам.

— Не могу поверить, что ты только что это сделал, — выпаливает она.

Я убираю волосы с её лица и пытаюсь растереть синяки под её глазами.

— Есть более здоровые способы справиться с тем, что ты чувствуешь. Больше никакой травки, — я смотрю на неё так же, как смотрю на своих парней, когда говорю нечто серьёзное, и она кивает.

— Это тяжело, — тихо произносит она. Поскольку здесь глубоко, она не может дотянуться до дна, поэтому обнимает меня за шею. Наши тела привыкают к воде, поэтому она уже не кажется такой холодной.

— Я даже представить себе не могу, насколько это тяжело, но ты ещё так молода, и у тебя вся жизнь впереди. Хотела бы ты, чтобы он вёл себя так же, как ты сейчас, если бы вы поменялись местами?

Она на секунду задумывается, затем качает головой.

— Нет, я бы… — она заметно сглатывает. — Я бы хотела, чтобы он двигался дальше. Жил своей жизнью, — слёзы наворачиваются на её глаза, и Микаэла делает глубокий вдох. — Но это легче сказать, чем сделать.

— Ты пробовала? И я не говорю о том, чтобы моментально найти другого парня.… просто надо начать двигаться вперёд.

— Ты говоришь, как моя мама, — раздражённо отвечает она.

— Ну, если она хоть немного похожа на мою, то, вероятно, действительно чертовски мудра.

— Так и есть.

— В любом случае, мы оба здесь, — говорю я, не обращая внимания на то, как близко наши тела, на то, как идеально они прилегают друг к другу. Она обхватывает ногами мой торс, и это творит со мной странную хрень. — Почему бы нам не остаться и не составить друг другу компанию. Есть причина, по которой мы оба приехали сюда, верно? К тому же, у меня осталось чуть меньше двух недель до того, как мне придётся провести следующий год с кучей парней, запертых на чертовски маленькой базе в грёбаной пустыне.

Микаэла несколько секунд пристально смотрит мне в глаза, я не уверен, что именно, но, должно быть, она находит в них то, что ищет, потому что кивает