уже чувствую, что начинаю нервничать, мне было необходимо чем-то заняться, но я отбрасываю эту мысль. Марко был прав. Мне нужно немного времени для себя. Просто расслабиться и подумать.

Когда солнце полностью село, возвращаюсь к дому. Я запрыгиваю в свой грузовик и забираю из него кое-какие продукты, затем провожу следующие пару часов на заднем дворике с пивом в руке, наблюдая за разбивающимися о скалы волнами.

Около девяти часов я решаю, что пора закруглиться. Выбросив пустую пивную бутылку в мусорное ведро, я закрываю французские ворота и захожу внутрь. Я почти добираюсь до спальни, когда слышу, как открывается дверь. Мой первый инстинкт — потянуться за пистолетом, но быстро вспоминаю, где я нахожусь и что мой пистолет в грузовике. Я в Венеции, в чертовски богатом районе.

Я выхожу в фойе и нахожу визжащую от страха Микаэлу. Она роняет весь хлам, держащий в руках, а затем бежит к двери. Должно быть, она сильно ударилась лбом о дверь, потому что громкий удар разносится по всему дому. Она покачивается от удара, и я пытаюсь помочь ей устоять, но она отстраняется.

Когда она, наконец, приходит в себя, понимая, что это всего лишь я, то делает то, чего я не ожидал и к чему не был готов. Она буквально раздевает меня глазами. Её каштановые волосы в беспорядке, а карие глаза изучают моё тело. Свои пухлые и сочные губы она покусывает идеально ровными белыми зубами. Она была небрежно одета в белую майку и обрезанные джинсовые шорты. Прошло довольно много лет с тех пор, как я видел её в последний раз, и, чёрт возьми, как же она выросла.

Она бормочет какую- то чушь о том, что у меня большие ноги и член, и я начинаю хохотать. Она не только красивая, но и чертовски очаровательна.

Когда она осознает, что сказала это вслух, все её лицо приобретает лёгкий розоватый оттенок. Глаза цвета молочного шоколада встречаются с моими, и её губы изгибаются в застенчивой улыбке. И в этот момент со мной происходит нечто странное. Моё сердце… это успокаивает, как будто оно на самом деле должно биться немного медленнее. Пульсация в моей голове останавливается, а мой член оценивает её внешний вид почти так же высоко, как и я.

— Убейте. Меня. Сейчас же. Я не могла спросить об этом вслух…

— Да, — отвечаю я ей со смехом. Никогда не встречал человека, который на самом деле говорит вслух то, о чём думает, сам того не желая.

— Что? — её глаза расширяются, и, если это в принципе возможно, её щеки становятся ещё розовее.

— Ты действительно спросила это вслух.

— Здесь, должно быть, какая-то ошибка, — она качает головой, выглядя смущённой и сбитой с толку и такой чертовски милой.

— О том, что у меня большой член, или что ты спросила об этом вслух? — это на меня не похоже так откровенно издеваться над женщиной, но ничего не могу с собой поделать.

Её глаза превращаются в блюдца, а лицо становится пунцовым.

— О том, что ты здесь!

Я заливаюсь смехом от того, как она взвинчена.

— Могу тебя заверить, я не скваттер. Мне не только позволили быть здесь, но и пригласили.

— Кто?

— Твой отец.

Её рот приоткрывается, а затем закрывается.

— О, — черты её лица становятся более заострёнными, когда она оглядывается вокруг, её пухлые губы собираются в хмурую линию. — Я не знала.

— Это случилось сегодня. Я просто приехал раньше.

— Я думаю… — она опускает взгляд на свой багаж и сумки, которые сейчас были разбросаны по всему полу. — Думаю, мне пора, — она наклоняется, чтобы поднять свой багаж, и я делаю шаг вперёд. Печаль, звучащая в её голосе, задевает какие-то струны в моём сердце. Она потеряла мужа. Я слышал, в последнее время у неё не всё гладко. Должно быть, она приехала сюда, чтобы сбежать.

— Подожди, — я собираю её сумки. — Это дом твоей семьи. Здесь несколько комнат. Я могу уехать утром.

Она качает головой.

— Тебя пригласили. Я… вроде как беглянка, — она смущённо пожимает плечами.

— Тебе же больше восемнадцати, верно? — я ни за что не стану держать её пребывание здесь в секрете от родителей, если она будет фигурировать во всех новостях как пропавшая.

— Да, — она смеётся. Этот смех звучит мягко и сладко и творит что-то неладное с моими внутренностями. — Мне двадцать. Я оставила им записку, в которой сообщала, что уехала, но не сказала, куда направляюсь. Мама сказала мне, что я должна уехать, уехать куда-нибудь, чтобы попытаться… — она судорожно сглатывает. — Разобраться со всём, — её глаза закрываются, и она делает глубокий вдох, успокаивая себя, прежде чем снова открыть их. — В любом случае, я просто хочу сказать, что ушла неожиданно. На самом деле я ни откуда не убегала.

Итак, она приехала сюда, чтобы попытаться наконец смириться со смертью своего мужа. Марко упомянул, что беспокоился о ней и не уверен, что знал, как ей помочь. Наверное, мне следует написать ему, что она здесь, чтобы он не волновался, но я не хочу действовать за её спиной. Она уже совершеннолетняя, и я не имею права вмешиваться.

— Уже поздно. Никому из нас не следует возвращаться домой в такое время. Мы можем остаться здесь и разобраться во всём завтра.

— Хорошо, — соглашается она.

Мы убираем её набор продуктов, который состоит в основном из мороженого, печенья и других сладостей. У неё также был галлон молока и пакет чипсов. Полная противоположность мясу и овощам, которые купил я.

— Мне лучше ответить на этот звонок, — говорит она, когда звонит её телефон. — Моя мама.

— Хорошо. Я занял хозяйскую, но…

— Нет, оставайся. Всё в порядке, — и с этими словами она исчезает в коридоре, заходит в комнату и закрывает за собой дверь.

Чувствуя беспокойство, я не сплю большую часть ночи, смотря грёбанный телевизор. Микаэла ни разу не выходит из своей комнаты, но сквозь стены я слышу, как она плачет. Я ловлю себя на желании подойти к ней, обнять и сказать, что всё будет хорошо. Но я этого не делаю. Последнему человеку, которому я пытался помочь, я причинил боль, когда не смог стать для неё тем, в ком она нуждалась.

Глава 6

Микаэла

Я просыпаюсь утром в пустом доме. Моя первая мысль — Райан, должно быть, ушёл. Но когда прохожу мимо хозяйской спальни, то замечаю его спортивную сумку на полу рядом с комодом, так что он должен быть ещё где-то здесь. Я иду на