Бах-сын жил при дворе Фридриха Великого, короля Пруссии, с 1740 по 1786 г. Фридрих был просвещенным монархом, полиглотом, «королем-философом». Он говорил и писал по-французски, дружил с Вольтером, основал Берлинскую академию, открыл новую оперу и театры, приглашал к своему двору лучших мыслителей и интеллектуалов своей эпохи.

Фридрих обожал музыку и всегда (даже на войну) путешествовал со своей флейтой, которую называл principessa. В результате Бах-сын и другие композиторы – его современники написали много отличных произведений для флейты, в число которых входит и сегодняшняя композиция.

Фортепианный квартет ми-бемоль мажор, op. 47

3: Andante cantabile

Роберт Шуман (1810–1856)

К началу июня 1842 г. Роберт Шуман (муж Клары) не написал ни одного камерного произведения – за исключением одной попытки написать квартет еще в подростковом возрасте. К концу 1842 г. (этот год в его биографии называется «годом камерных произведений») он создал 3 квартета для струнных, квинтет для пианино (13 мая), а также этот блестящий струнный квартет, предлагаемый сегодня вниманию читателей. Как такое возможно? Что он употреблял? Не могу ответить на этот вопрос, но знаю, что упомянутые выше произведения являются одними из моих самых любимых.

Шуман страдал от депрессии, пытался покончить жизнь самоубийством и умер в психиатрической клинике в возрасте 46 лет. Его творчество очень автобиографично, он наполнял его личными переживаниями, раскрывался перед слушателем, хотя в жизни был очень застенчивым человеком. Начало 1842 г. выдалось трудным – они с Кларой были на гастролях, сталкивались с множеством стрессовых ситуаций, и композитор писал в своем дневнике: «Чувствую себя очень плохо… болезнь и меланхолия». Мне кажется, что писать музыку в таком состоянии можно назвать проявлением творческой щедрости и доверия. Шуман вкладывал свою боль в нотные записи. Таким образом он перерабатывал свои чувства, спасал самого себя, и сейчас его творчество спасает нас.

Если можете, уделите семь с половиной минут безраздельного внимания этому чудесному произведению – просто послушайте.

‘Mélancolie’ / «Меланхолия»

Франсис Пуленк (1899–1963)

Произведение написано в 1940 г. во время немецкой оккупации Франции. Сначала кажется, что это короткое лирическое, импровизационное произведение, неоромантическая пастораль, но ключ к пониманию – в названии. Пуленк испытывает скорбь и тревогу за свою страну, а также страх быть репрессированным из-за нетрадиционной сексуальной ориентации. Тени постепенно сгущаются над этой музыкой, и в ее крыльях трепещет нежная, но потенциально убийственная красота.

Мелодия из кинокартины «Список Шиндлера»

Джон Уильямс (род. 1932)

В этом месяце мы познакомимся с музыкой из двух кинокартин. На протяжении прошлого века для кино писали многие известные композиторы-классики. Первым композитором, писавшим для кино, был Шарль-Камиль Сен-Санс (25 февраля, 2 декабря). Он написал музыку для немого кинофильма, вышедшего в 1908 г. В последующие десятилетия для кино писали Прокофьев, Сати, Корнгольд, Шостакович, Уолтон, Бриттен и Гласс.

Музыка кино для многих зрителей – прекрасная возможность впервые в жизни услышать что-то помимо поп-музыки. Учитывая то, что аудио- и видеоряды здесь возникают одновременно, музыка воспринимается легче и оказывает большее воздействие. Одним из самых известных композиторов, работающих для кино, стал Джон Уильямс, написавший музыку для картин «Звездные войны», «Челюсти», «Близкие контакты третьей степени», «Парк юрского периода», «Индиана Джонс», «Гарри Поттер» и «Супермен».

Уильямс был также композитором картины «Список Шиндлера», английская премьера которого состоялась в этот день в 1993 г. В музыке прослеживаются еврейские мотивы, однако, вне зависимости от национальности зрителя, композитору удалось передать трагедию и ужас Холокоста. Музыка делает эту кинокартину еще лучше. Я бы даже сказала, что музыка является одним из важнейших элементов картины и именно благодаря ей фильм оказывает на нас такое сильное воздействие. Недаром на записи саундтрека так хотел играть скрипач Ицхак Перлман.

В этом месяце мы еще поговорим о музыке для кино.

‘Sunrise Mass’ / «Сферы» из «Мессы восхода»

Ула Йайло (род. 1978)

Я решила, что хоровая музыка, вдохновленная северным сиянием, может порадовать вас в темные – по крайней мере, в нашем полушарии – времена года.

Ула Йайло – норвежец, живущий в Нью-Йорке. Предлагаемый вниманию читателей трек взят из альбома под названием «Северное сияние», написанный под впечатлением явления, регулярно наблюдающегося на севере его родины. Композитор вспоминал, как смотрел из окна на озеро и звезды, и его поразила «ужасная красота» и «мощный электрический свет» северного сияния. «Древним людям, которые не понимали, что это такое, северное сияние, наверное, казалось чем-то страшным и непонятным».

Блестящие диссонансы и сложные вокальные структуры будто растворяются в воздухе, когда приходят к разрешению, и композитору удается отобразить в звуке неуловимый феномен северного сияния. Я слушала эту композицию в Лондоне, но мне показалась, что музыка перенесла меня в совершенно другой мир.

‘Handel in the Strand’ / «Гендель на Стрэнде»

Перси Гренджер (1882–1961)

Всегда приятно, когда во время прослушивания композиции неожиданно начинаешь улыбаться. Вот, пожалуйста, одна из таких: небольшая зарисовка на тему того, как композитор Георг Гендель идет по лондонской улице Стрэнд под поп-музыку своего времени – сочинение уроженца Австралии Перси Гренджера, который умер в этот день.

Эта блестящая композиция не изменит ни вас, ни окружающего мира, но под нее приятно заниматься домашними делами: загружать посудомоечную машину, стирать или готовить.

‘Ein deutsches Requiem’ / «Немецкий реквием»

1: ‘Selig sind, die da Leid tragen’ / «Блаженны те, кто страдает»

Иоганнес Брамс (1833–1897)

С радости на грусть. Убитый горем после смерти своей матери, великий композитор эпохи романтизма Иоганнес Брамс начал писать это произведение в феврале 1865 г. Священное, но не предназначенное для церковных служб, это произведение отвергает христианские догмы, а также стандартный латинский текст католической мессы, вместо этого используя слова из немецкой лютеранской Библии. Композитор дал своему реквиему странное название, которое впервые упоминается в его письме Кларе Шуман (которая являлась его музой и, возможно, любовью всей его жизни). Позже Брамс писал о том, что произведение можно было бы назвать «человечным реквиемом» (Ein menschliches Requiem).