тысячи раненных глаз следили за шагами её, кололи взглядами, коря, что жива и цела она, хоть он мог уже и погибнуть.

— Он жив, жив…

Задрав голову, Звеифель приметила путь, ведущий к скривлённой платформе. Одна покорёженная лестница обвивала иную, уползая через обломки зданий. Только вверх, только к нему осталось стремиться. Наверх, где должен ждать свет. Там должен ждать и он, рядом с ней.

Увязнув в мыслях своих, Звеифель споткнулась о растянувшееся тело и врезалась в нечто твёрдое. Чёрный блеск оторвал её от страхов и мыслей.

— Вы ранены? — спросил гвардеец через переводчик.

— Lei, — невольно выпалила она. — Нет.

Мгновенное сомнение со страхом пали в её голове от рождённой мысли.

— Скажите, прошу, есть ли информация об этом человеке? — раскрыв ладонь перед гвардейцем, Звеифель активировала сделанное когда-то изображение мужа, что держал её за руку.

— Вы запрашиваете данные о смерти?

— Я… — холод сжал горло, глаза дрогнули от вида Рершера, от того, сколько времени минуло с их счастливых дней вместе. — Скажите, есть ли он среди раненных? Cреди других?

Отчаяние губило рождённые слова. В ней росла боль, рос гнев. Мгновения и дни проведённые с ним мелькали в памяти, пожираемые Пустотой, губя их. Убивая их. Убивая всё, что было прежде. Кто-то будто сломал их. Не Рершер. Не его была вина.

— Это всё он, — прошипела Звеифель, сдавив зубы.

— Прошу успокоиться, — семиолоид приложил руку к загнутому шлему. — Данных нет. Либо тело не нашли, либо Рершер Тонмалис жив.

— Это, этого достаточно.

— Берегите себя. Да хранит вас взор Его и Их.

— Благодарю, да, хранит он вас.

Отбросив невнятно привычную фразу, она обогнула гвардейца, стремясь дальше вверх. Звеифель бежала через тела, бредущие и лежащие под ногами, мрачные, слабые. Невольным взором она искала среди них одного, но видела только чужие глаза и лица, отвечавшие на её взгляд. Непонимающие и слабые, дикие ей, те, что привыкли к этому миру, что готовы были сегодня умереть.

— Прочь, не думай! Он жив!

Она врезалась вновь, и ещё и ещё раз, вглядываясь в тех, кто оказался на её пути: люди, да семиолоиды, что брели между руин. Верные жители этого мира. Не те, кто приняли бы в своем доме врага.

Шаг и последний вздох, за которым она ощутила удар фальшивого ветра. Сияющая среди скал платформа встретила её видом мёртвого города и толп, ползущих по низинам. Звеифель приметила фиантиз, блеснувший за тенью тонких домов.

Закрыв глаза, она сжала кулаки и вновь представила Рершера, их дом, их мечту, их мир, что не должен рухнуть.

— Он не виноват, — шепнул её дрожащий голос. — Никто не виноват. И я скажу это ему. Точно скажу. Не наша это вина!

Стук механического тела громыхнул перед ней. Звеифель зашла на борт и, едва двери закрылись, прильнула к прозрачной панели, выискивая во мраке руин то, чего не увидеть. Ища одну фигуру среди тысяч. Столь глупо, что самой ей от того было тошно.

Ещё и ещё пролёт, а за ними — блеск знакомых генераторов. Знакомые строения. И спуск, что ждал её шагов.

Ступив на родную платформу, она рванула к входной двери. Благо, дом выстоял.

— Рершер!

Комната лишь промолчала в ответ. Никого не было в ней, никого родного, только посланный самой Пустотой солдат. Мерзкая туша, что свесилась у стены. Из заспанных губ его вырывались бессвязные слова, хватаемые рухнувшим на пол переводчиком.

— Рейтонная… дуга… Трое… мой, ты… жаль… не отступать до… ждите света его… сын мой…

— Ублюдок.

Она подступилась ближе, затем шагнула ещё и споткнулась о нечто, брошенное на полу. Неясное устройство, отнятое доктором у пришельца. Из края его торчало лезвие. Звеифель подняла неведомый предмет, наставив остриё на солдата.

— Просыпайся! Очнись, тварь! — Хичкимсэ поднял гладкую голову, моргая третьим веком. — Отвечай, где Рершер?

— Кто? Где, что это такое? — невнятную речь его цитировал переводчик. — Кто ты? Я должен связаться… подожди, что происходит? Это мой пикшет!

Он ринулся вперёд, дёрнулся и скрючился в приступе боли. Длинное тело рухнуло на пол, повалив побагровевшие ткани. Часть ран снова открылась.

— Не дёргайся, Хичкимсэ. Мне плевать, как ты страдаешь. Из-за тебя, из-за того что ты здесь страдала я. Если не хочешь умереть от него, от этого пикшета, — потяжелевшие руки её сжали оружие, силясь подавить страх. — Ответь, куда делся Рершер?

— Вспомнил, — прошипел он. — Твой муж ведь тоже использовал его. Наставил на меня это лезвие. Заставил рассказать всё о войне, о дуге, двух Империях. Что мне было скрывать? Вы в Ниривин, гражданские ещё, будто совсем ничего не знаете о мире.

— Хватит рассуждать! Где он?

— Пошёл искать, — Хичкимсэ кашлянул, опёрся на тонкие руки и поднял тушу свою на былое место. — Решил, что пора выбраться. Спросил то, что хотел, и направился за тобой. Глупость его мне даже напомнила кое-кого.

— Плевать мне. Куда он пошёл?

— Переживаешь? Интересные вы двое, даже жаль, что мы по разные стороны. Но мне неизвестно, где он. Ваш город и не значится на военных картах. Думаю, я единственный из Сашфириш, кто знает о нём.

— Значит, это неизвестно. Он мог быть там, в самом центре. Его могло завалить там. Что же произошло? — пикшет выпал из её рук, мир смазался за слезящимися глазами. — Может, я ошиблась? Может, он там? Всё же, это я ему сказала. Я надавила. Что я наделала?

Хичкимсэ вздохнул и отвернулся. Редкие слова его исчезали за тихими возгласами и стенаниями. Звеифель ходила из комнаты в комнату, не решаясь выглянуть на платформу, не осмеливаясь подумать о чём-либо. Она гнала мысли прочь, проверяла приёмник на руке — связь не появлялась, с первых толчков и который час уже висела тишина.

Ей казалось, что прошли годы. Звеифель не замечала своих движений, не слышала звуков вокруг. Время сжалось и растянулось в вечность, заполненную одиночеством.

— Он не хотел этого, — тихо твердила она. — Не хотел. И я не хотела. Мы просто ошиблись, не поняли друг друга. И всё же я здесь, дома, жива. А Рершер, где ты?

— Он жив.

Она подняла заплаканное лицо, столкнувшись глазами с бледным семиолоидом. Рука Ферниц'Гала мягко лежала на плече Звеифель, унимая дрожь. Его длинный рот медленно двигался, отрывисто произнося:

— Рершер у меня. Живой.

— Когда ты пришёл?

— Недавно. Связь так и не восстановили, и Рершер попросил проверить, не пришла ли ты сюда.

— Он в порядке? Почему не пришёл сам? Что-то случилось? — она подорвалась, вскочив из отсиженного за день угла. Искажённое лицо её вылетело на свет, разрывая Ферниц'Гала измученным взглядом. — Ответь, ответь, прошу! Вас