Я ошарашенно посмотрела на Вольгу:

— Что это?

— Волшебство иллюзий. Теперь этот дом будет нравиться всем без исключения. И более того, вызывать легкую зависть. Купец может тут даже мебели не ставить, а соломы постелить, — все равно гости будут в восторге.

— Экономично, — пробормотала я. — Только как убедить в этом купца?

— О боже, будто ты третий год на свете живешь! Тещу приведет — и пусть та попробует к чему-нибудь придраться, — засмеялся Вольга.

Лукреция Зоненштадтская открыла глаза и в некотором замешательстве посмотрела на свое отражение в зеркале. Полдня, проведенные в облике подростка, не просто сбивали с толку, но заставляли ощущать свое собственное тело как старое платье не по размеру. Человека с более хрупкой психикой подобные метаморфозы могли бы свести с ума, но баронесса была крепким орешком. Она скрылась в комнате Мелании сразу же после возвращения из купеческого дома, справедливо рассудив, что, поскольку Белоника не имеет никаких притязаний на ее фальшивую личность, а очередь других юных волшебников еще не подошла, самое время подойти к задаче с другой стороны и взглянуть на хранилище волшебных реликвий.

Разговоры о переползании из комнаты в комнату по скользкому выступу можно было вести только в легкомысленном теле подростка, баронессе же вовсе не хотелось смешить ворон своим появлением на карнизе. После удачного перевоплощения леди Лукреция бесшумно подошла к двери и прислушалась. Слух у пожилой дамы был на удивление острым, впрочем, как и все остальные органы чувств. В коридоре раздались шаги, судя по тяжелому гулкому звуку, мужские — Вольги или Ратко. Шаги стихли, где-то рядом щелкнул замок. Пространство за дверью погрузилось в тишину, и инстинкт, который не подводил на протяжении долгих лет, подсказал, что путь безопасен.

Баронесса без лишней нервозности, с достоинством вышла за дверь. Умение держать себя — основа любого блефа и лучший козырь в щекотливой ситуации. Теперь, когда она оказалась в коридоре, никто уже не мог задать вопрос, что она делала не в своей комнате. Успокоенная лазутчица направилась к лестнице, ведущей вниз. И тут перед самым носом благородной дамы открылась дверь и в коридор шагнула вторая леди Лукреция, отличавшаяся от оригинала лишь цветом платья и плутоватым выражением лица.

Баронесса среагировала моментально: одной рукой схватилась за дверь, а второй, с удивительной для ее возраста силой, затолкала самозванку обратно в комнату.

— Вольга, вы в своем уме? — прошипела она. — Зачем использовать мою внешность, если в этом нет необходимости?!

Лже-Лукреция реагировала не так быстро и несколько раз недоуменно моргнула, прежде чем примирительно произнести:

— Вы только не ругайтесь, но я без вас немного пошалил. Все искал способ, как малой кровью навести порядок в доме, а тут такой шанс!

— Какой порядок?

— Вы видели, как ровно стоит обувь в сенях? — торжественно подняла палец лже-Лукреция. — Я не мог этого добиться годами. А теперь стоит!

Пришла очередь настоящей баронессы недоуменно моргнуть.

— И как же вы этого добились? — с опаской спросила она, втайне надеясь, что дело обошлось без рукоприкладства и оскорблений.

— Я очень удачно споткнулся, а потом полчаса приходил в себя от пережитого шока и причитал.

Леди Лукреция пристально, не мигая, уставилась на своего двойника, будто тот совершил самое тяжкое в мире преступление. Другой бы давно осознал всю неотвратимость грозящей ему опасности, но не Вольга.

— Мои обормоты подумали, что едва не убили старушку, — жизнерадостно закончил он.

При слове «старушка» баронесса поморщилась, и только тут волшебник понял, что сморозил лишнее, и поспешил переменить тему.

— Ну и как вам первая демонстрация волшебства?

— Жутковато, — Лукреция замялась, — и в то же время…

— Вы видели, какими последствиями чреваты упражнения моих подопечных. Как думаете, почему, несмотря на это, чуть ли не каждый день у нас на крыльце появляется по просителю?

— Потому что вы успеваете вовремя все исправить? — предположила баронесса, хотя интуитивно уже угадала правильный ответ.

— Не всегда, — улыбнулся польщенный Вольга. — Просто волшебство, настоящее волшебство, оставляет определенный отпечаток на человеке, даже если не было направлено на него. Что-то схожее с ностальгией или сожалением о несбывшемся. Это одновременно грустно и прекрасно. Вы почувствовали что-то подобное?

Баронесса вспомнила хищные растения, тянущие к ней свои плети, напряженное лицо Белоники и деликатно покачала головой.

— Не уверена. Скорее, мне показалось это глупым и опасным.

Северянин явно остался недоволен ответом. И губы лже-Лукреции сжались в узкую твердую линию. Баронесса с неприязнью подумала, что сама частенько повторяет это движение.

— Вольга, будьте добры, снимите мой облик! Совершенно недопустимо, чтобы по дому разгуливали две баронессы одновременно!

— Составим график? — немедленно оживился волшебник.

— Никаких графиков! Если бы я знала, что вы собираетесь эксплуатировать мою личность подобным образом, никогда бы не согласилась. От вас требуется лишь изредка появляться вместе с Ланой — и никакой посторонней деятельности у меня за спиной!

— Просто у вас выдалось трудное утро, — заметил Вольга.

— Благодаря кому? — с восхитительным спокойствием спросила Лукреция.

— Отвернитесь, мне надо переодеться, — еще раз перевел тему лицемер. — Если вы не против. Я оставил здесь свою одежду. И как только вы справляетесь со всеми этими юбками и панталонами?

— Как часто вы обсуждаете с посторонними собственные панталоны? — Баронесса отошла от первого шока и выбрала нужный тон для столь щекотливого разговора.

— По правде сказать, нечасто. Видите ли…

— Тогда я попрошу вас относиться с таким же уважением к моим, — перебила его Лукреция.

На самом деле Вольга всего лишь хотел заметить, что вовсе не носит панталон, поэтому испытывает неподдельный интерес к иностранному женскому туалету. Благоразумно решив не углубляться в тему, северянин скрылся за дверцей распахнутого шкафа.

Баронесса тем временем успокоилась и даже стала размышлять, каким образом хозяин дома надевает ее корсет. Ведь делать это самостоятельно можно только после долгих и упорных тренировок. Лукреция уже почти решилась задать вопрос, но Вольга опередил ее.

— А этот корсет… Вы только подумайте — мне приходится использовать волшебство, чтобы оказаться в нем. Волшебство, черт побери!

Послышался шорох падающей на пол ткани, недовольное бормотание, снова шуршание одежды, позвякивание металлических пряжек, и наконец Вольга предстал перед Лукрецией в собственном облике. На процесс перевоплощения у него ушло около пяти минут.