— Спасибо, что подвез.

Он положил руку ей на запястье:

— Так ты здесь живешь?

Меган привыкла к убогим домишкам и заросшим газонам, к общей картине нищеты, но ужас в голосе Девина заставил женщину вспомнить ее первое впечатление от этого места.

— Да. Слушай…

Он сильнее сжал ее запястье:

— Я не уверен, что выходить из машины здесь безопасно.

Но у нее не было настроения обсуждать эту тему.

— Твоей машине тут опаснее, чем мне. Тебе, наверное, лучше выбраться отсюда, пока…

Но Девин не слушал ее:

— Это место выглядит как проклятое. Надеюсь, внутри твой дом лучше, чем снаружи.

Она хотела ответить утвердительно, но не решилась солгать:

— Это мое дело — где мне жить.

— Я не выпущу тебя из машины, Меган, пока…

Боже, как она ненавидела этот тон! Он будил в ней старую злость. А Девин, в подтверждение своих слов, нажал кнопку, запиравшую дверцу машины. Меган рассердилась:

— Что? Ты хочешь похитить меня из моего собственного двора?

— Этим я, вероятно, оказал бы тебе услугу. Боже, Меган, почему ты живешь в таком месте? У тебя же есть работа.

— Я сейчас в интернатуре, — поправила она.

— Ну и что?

Молодая женщина вздохнула:

— Ты не слушал меня, правда?

Девин смотрел ей в глаза и ждал объяснений.

«Я не обязана ему ничего объяснять», — напомнила она себе, но тем не менее сделала именно это.

— Для того чтобы получить лицензию, я должна провести два года в интернатуре. Это современная и вполне законная форма рабства. Рабовладелец оказывает мне милость тем, что разрешает работать не покладая рук за мизерные деньги. Мне еще повезло. В клинике доктора Вейсс платят достаточно для того, чтобы я могла жить здесь.

— Если тебе нужны деньги…

— Я вовремя оплачиваю свои счета. Мне осталась всего пара месяцев. После этого я получу право сдавать экзамен. А потом смогу найти достойно оплачиваемую работу. Я смотрю на это как на закалку моральной стойкости.

— Значит, ты обрела этот твой внутренний стержень, живя в нищете?

— Вряд ли это нищета. — Меган старалась говорить весело. — Это место не намного хуже нашей с тобой первой квартиры.

Девин издал какой-то странный звук:

— Наша первая квартира была гнусной дырой.

Когда-то она им такой не казалась. И Меган не нужен был диплом психолога, чтобы объяснить, почему они воспринимали все в розовом цвете.

Девин еще сильнее сжал ее запястье. Он был близко. Слишком близко. Меган чувствовала, как тепло его тела согревает окружающий воздух, видела, как бьется жилка у него на шее. Если она вздохнет одновременно с ним, это будет один вздох на двоих.

И Девин, кажется, тоже это понял. Он перевел взгляд с дома на лицо Меган и сосредоточил внимание на ее губах. Ее сердце замерло. Еще чуть-чуть, и… О чем, черт возьми, она думает? Она откинулась назад. Дев нахмурился.

Меган откашлялась и заговорила, осторожно подбирая слова:

— Я благодарна тебе за заботу, но ты не обязан тревожиться о том, как я живу, не должен создавать себе проблем. Спокойной ночи, всего хорошего, и, надеюсь, мы больше никогда не встретимся.

С чувством некоторой гордости за эту короткую речь она взялась за ручку дверцы. Девин все еще удерживал ее запястье, но Меган, не отрываясь, смотрела на свою руку, пока он не отпустил ее.

Когда она открыла дверцу, звуки и, что еще хуже, запахи ее улицы ворвались в машину. Уютный кокон разорвался. Интимность исчезла. И слава богу.

— Пока, Дев.

— Черт, подери, Меган… — начал он, но она захлопнула дверцу.

Когда она поднималась по лестнице, ее ноги дрожали. Она еще чувствовала его руку на своем запястье. Не слыша шума включенного мотора, Меган решила, что Девин следит, чтобы она без приключений вошла в дом, и от этой мысли ее голова высоко поднялась. Ей просто надо добраться до квартиры, выпить чего-нибудь и свернуться под одеялом. И она забудет этот ужасный, ужасный день.

Желание оглянуться было почти непреодолимым, однако Меган заставила себя смотреть только вперед. Она вошла в дом, закрыла дверь, прислонилась к ней и, кажется, целую вечность ждала, пока мотор машины Девина не взревел и он не умчался прочь.

Когда шум мотора затих, Меган достала из холодильника бутылку вина и отправилась в спальню. И в первый раз в жизни записала на автоответчик совет клиентам, которым требуется срочная помощь, звонить в клинику.

Она не могла сейчас заниматься чужими проблемами. Ей хватало своих.

Меньше всего Девину хотелось в десять часов утра увидеть алчный взгляд Менни Филда. Особенно после такой ночи.

Вечер, проведенный с Меган, разворошенное прошлое дали ему обильную пищу для размышлений. После того как он три года не вспоминал о бывшей жене, думать о ней было немного тяжело. Но думать о чем-либо другом он был не в силах. Когда он отправился в постель, там его тоже ждали воспоминания. После воображаемых занятий любовью с Меган во всех известных человечеству позах он чувствовал себя усталым и расстроенным эротическими видениями.

Менни тем не менее решил явиться с раннего утра и лишить Девина последней возможности хоть немного сосредоточиться. И, что еще хуже, агент, кажется, был способен говорить только на одну тему — Меган.

— Мой телефон взорвался через пять минут после того, как вы вышли в эфир. Передача получилась просто фантастическая. Вы двое — настоящий хит.

— Кейт с тобой согласилась бы. — Девин взял первую попавшуюся папку, хотя толком не знал, что в ней содержится, и демонстративно открыл ее. — А теперь мне надо кое-что…

Менни не обратил внимания на намек и удобно устроился в кресле:

— Кейт — гений, настоящий гений, раз ей пришло в голову выпустить в эфир вас вдвоем. Знаешь, принимая во внимание предложения, которые я получил сегодня утром, тебе стоит серьезно подумать о постоянном партнерстве с Меган.

Девин насторожился:

— Ты что, спятил?

— Я абсолютно серьезен. Тебе следует расширить программу. Сделать несколько специальных выпусков…

— Нет, благодарю. Меня это не привлекает, и, думаю, Меган тоже. Хотя, если учесть, в каких условиях она живет, лишние деньги ей не помешают.

Но Менни его не слушал:

— Совет директоров радиостанции сегодня с утра на взводе. Они хотят, чтобы Меган стала постоянным гостем твоей программы.

Девин сердито захлопнул папку:

— Исключено. Вчерашнее нелепое шоу нельзя повторять.