Две палатки натянуты между елями – одна рядом с другой.

Горит костёр. Дрожащие, промокшие Давид и Арчил сидят у огня.

Лодка почти наполовину вытянута на берег. Отец возится около неё, крепит якорь, чтобы лодку не унесло. Закончив с якорем, подходит к костру.

Отец. Раздевайтесь!

Мальчики смотрят на него, ничего не соображая от холода и усталости.

Отец. Раздевайтесь!!!

Арчил и Давид, словно во сне, медленно стягивают с себя мокрую одежду. Отец бросает им из рюкзака сухие свитеры, трусы, штаны.

Отец. Переодевайтесь! Мокрую повесьте, чтобы просохла!

Дождавшись, когда мальчики исполнят его приказание62 – переоденутся в сухое, развесят мокрую одежду на палаточных растяжках и вернутся к костру, – отец достаёт из-за пазухи фляжку, свинчивает крышку, наливает в неё спирт, протягивает Арчилу.

Отец. Задержи дыхание и пей!

Арчил пьёт. Отец протягивает ему кружку с водой. Арчил жадно запивает обжигающий спирт. Отец вновь наполняет крышку из фляжки, протягивает её Давиду.

Отец. Пей!

Давид(отворачивается). Я не хочу… Не буду!..

Отец рывком разворачивает Давида к себе. Хватает его за подбородок.

Отец. Пей! Или я сейчас волью его тебе в глотку!63 Ну!

Они смотрят друг другу в глаза. Ненависть в одном взгляде, решимость выполнить своё обещание – в другом. Никто из двоих не отводит глаз. Однако Давид берёт крышку из рук отца и опрокидывает в себя её содержимое. Крепко сжимает челюсти и губы. Отец протягивает ему кружку с водой.

Отец. Запей!

Давид отводит его руку. По-прежнему не разжимая губ и глядя в глаза отцу, медленно встаёт, поворачивается и, сунув руки в карманы брюк, идёт к палатке. Отец пристально смотрит ему в спину. Затем поворачивается к Арчилу.

Арчил. Что, папа?

Отец(устало). Иди спать.

Давид лежит в спальном мешке, глядя в потолок. В палатку забирается Арчил, устраивается в своём спальнике64. Смотрит на Давида.

Арчил. Эй, толстый! Ты как?

Давид (спокойно). Если он тронет меня, я его убью… (Включает фонарик, достаёт из рюкзака тетрадку и ручку. Тетрадка покорёжилась от влаги.) Намокла, чёрт!..

Давид стряхивает с тетради влагу, открывает её, начинает писать.

Арчил. Толстый, ты серьёзно, что ли?

Давид(продолжая писать). Насчёт чего?

Арчил. Ну, вот то, что убьёшь?

Давид. Убью. Если тронет.

Утро. Ярко светит солнце. Жёлтый свет, жёлтый песок, яркие зелёные пятна елей.

Над островом ни облачка, зато небо над озером затянуто тяжёлыми сизыми облаками. Странная картина. Выходит так, будто кто-то специально расчистил небо над островом, оставив озеро в сером сумраке. Может, оно так и есть… Может, кто-то именно так и постарался…

Арчил выбирается из палатки. Не до конца проснувшийся, бредёт, загребая босыми ногами успевший прогреться песок, к берегу. Закрыв глаза и подняв лицо к ласковому солнцу, облегчается в прибрежную воду. Натянув штаны, стоит некоторое время, всё так же подставив лицо солнечным лучам. Звук какого-то движения за спиной заставляет Арчила обернуться.

Из палатки отца выбирается Давид. Он стоит спиной к Арчилу. Что-то внимательно рассматривает. Внимательно, забыв обо всём, смотрит на то, что держит в руках.

На лице Арчила появляется хитрая ухмылка. Он осторожно крадётся к брату. Подходит к нему вплотную. Оставаясь незамеченным, отвешивает Давиду смачный щелбан.

Давид резко оборачивается.

А вот такого Арчил ожидать никак не мог. Огромный, острый как бритва самодельный охотничий нож нацелен Арчилу прямо в живот. Рука Давида, напрягшаяся до белизны, сжимает костяную рукоять. Его глаза – таких Арчил никогда не видел у Давида – не обещают ничего хорошего. Арчил непроизвольно делает шаг назад65.

Арчил. Давид!.. Ты чего, толстый?!

Давид. А, ты?.. Чего ты подкрадываешься?

Арчил. Я пошутил! Чего ты?!

Давид. Больше так не шути, ладно?

Арчил. Ладно66.

Давид прячет нож в кожаные ножны, засовывает его за пояс брюк, сверху опускает майку. Идёт в сторону озера. Арчил – вслед за братом67.

Арчил. Толстый… Давид, где ты его взял?

Давид (кивнув через плечо на палатку отца). Там.

Арчил. А он? Он что, ничего не заметил? Спит?

Давид. Нет. Его там нет.

Арчил. А где он?

Давид пожимает плечами. Они подошли к берегу озера. Давид внимательно глядит на воду. Арчил смотрит на Давида68.

Арчил. Так что? Выходит, ты его украл?

Давид (не глядя на Арчила). Да.

Арчил. С ума сошёл! Положи на место!

Давид. Нет. Не положу. Кажется, ты говорил, что у него нет ножа? (С улыбкой смотрит на Арчила69.) Я хочу, чтобы он был у меня.

Арчил. Зачем?!

Давид ничего не отвечает, продолжает, улыбаясь, глядеть на брата.

Арчил. А если он увидит, что нож пропал, что тогда?

Давид(пожимает плечами). Ну и пропал…

Я-то тут при чём? Потерялся… (Внимательно смотрит в глаза Арчилу.) Ты же не скажешь ему, что нож взял я?

Арчил. Нет, конечно…

Давид. Тогда всё в порядке… (Смотрит на озеро.) Я тут видел, как рыба играла – большая, много… У самого берега! Представляешь?! (Показывает.) Вот такущая! Черви, наверное, нужны… На хлеб, наверное, такую не поймаешь? Как думаешь?

Арчил. Если большая, то наверное… Давид, дашь мне нож поносить? Не сейчас, потом…

Давид(твёрдо). Нет. Он будет у меня всегда.

За спинами мальчиков слышен окрик:

– Эй, сони!

Давид и Арчил оборачиваются. Отец стоит на вершине дюны за палатками. Солнце освещает его со спины. Братьям виден его тёмный силуэт, залитый золотом. Всё же они видят, что он улыбается им. Судя по всему, отец совсем здоров.

Отец. Ну, чего застыли? Пойдёмте, я вам остров покажу! Вы такого в жизни не видели!

Давид. А позавтракать?

Отец. Давид, ничего страшного не произойдёт, если ты позавтракаешь позже. Пошли!

Арчил со всех ног бросается к отцу. Давид идёт неторопливым шагом.

Отец. Давид, очнись! Ты что, ещё спишь? Бегом!

Давид, не ускоряя шага, подходит к отцу и Арчилу.

Отец. В чём дело, Давид?

Давид (глядя прямо в глаза отцу). У меня нога болит.

Отец. Нога? Что