– Поехали, Федор, – вздохнул подполковник. – И правда, дел у нас теперь непочатый край!

На пограничной линии царило оживление. С северной стороны к Бугу подходили большие маршевые колонны. Генерал-майор Кутузов формировал из прибывших шестиротные полевые егерские батальоны. В каждом из них по штату было по одной тысячи четыре человека. На егерский батальон полагалось по два восьмифунтовых единорога. Плюс к этой артиллерии была еще и отдельная батарея при шести орудиях, основу которой составили те единороги, что забрали у егерей-волкодавов. Как обычно в любом новом деле, а уж тем более если это касалось армии, суеты и неразберихи вокруг было великое множество. Но усилиями деятельного и энергичного Кутузова Бугский егерский корпус пусть и медленно, но постепенно превращался в боеспособную воинскую единицу. Учения в нем проводились ежедневно, обмундирование и амуниция у солдат были хорошо подогнаны, а их лица и движение говорили о здоровье и хорошем питании. Пушки, повозки, оружие – все было чистое, исправное, вовремя смазанное и окрашенное. Линейные егерские батальоны располагались вдоль всей пограничной линии, растянувшись вдоль левого берега Буга. Приданные корпусу два легкоконных полка и отдельный особый батальон егерей квартировались тут же. Генерал не сидел на одном месте. Каждый солдат в его корпусе знал, что он может появиться в любой точке на этой протяженной линии и в любую минуту. Солдаты говорили, что он живет, пишет приказы, читает почту, ужинает и спит, посреди всей протяженной дистанции, в деревне Баловня. Однако едва ли половину ночей он проводил именно здесь. Верхом или в своей легкой одноконной тележке-бричке Кутузов ездил то в сторону Ольвиополя, то к морскому лиману, проверяя невзначай посты, которые наблюдали за турецким берегом. Заезжал он в форты, заглядывал в те землянки, где выпекали солдатский хлеб, появлялся и в полях среди рассыпанных в учебную цепь егерей.

Батальон Егорова был реорганизован. Артиллерийский огневой взвод был расформирован, а его люди перешли в пионеры и в оружейники. В любом случае богатый опыт работы с орудиями у егерей теперь имелся, и поставить при нужде к пушкам уже было кого.

Через неделю после отъезда высокой инспекции в станицу Николаевскую пришел большой интендантский обоз. В нем была новая амуниция и форма. Пришли и те десять обещанных фон Оффенбергом штуцеров, которые тут же распределили по самым метким капралам и унтерам.

«Еще бы два десятка от Потемкина получить – и вообще бы хорошо было, – думал Егоров. – Но с ними жди и головной боли с этим бестолковым Коленькой».

Вместе с интендантским обозом приехал и полковник Баранов.

– Ну, давай, Алексей, рассказывай, что надумал по поводу разведки турецких войск возле Очаковской крепости? Мне Генрих Фридрихович подробные инструкции, как вас опекать в этом деле, оставил, теперь вот слово только лишь за вами.

– Тогда пожалуйте к моей карте, Сергей Николаевич, – кивнул на стол Алексей. – Есть у меня одна задумка, но нужно, чтобы вы сами видели, как я планирую до крепости добраться. Вот посмотрите, господин подполковник, Очаков лежит всего лишь в пяти десятках верст к западу от Буга, – и Алексей указал на жирую точку в небольшом отдалении от реки. – Для нас это расстояние – всего лишь одни сутки пути в пешем порядке. Но добраться по прямой здесь нет никакой возможности. Турки создали по примеру нашей линии такую же свою, пограничную и внимательно отслеживают любое перемещение людей на противоположной от них стороне. Их конные и пешие дозоры часто патрулируют свой берег, а баркасы ходят вдоль него от лимана и верст на пятьдесят вверх. Любой новый человек, появившийся на правом берегу Буга, сразу же попадет под подозрение и будет немедленно задержан. Поэтому прямого пути к крепости у нас сейчас нет. В безлесной и открытой местности наш отряд обязательно обнаружат и потом уничтожат.

– Согласен, – кивнул Баранов. – Напрямую к туркам вам не проникнуть. Какие у тебя еще есть варианты?

– Можно попытаться к ним попасть по примеру Белграда, на судне, – предложил Егоров. – Помните, когда мы из самого центра занятой турками Сербии одного очень интересного человека вывозили?

– Можешь не продолжать, – нахмурился полковник. – И вообще, забудь ты об этом деле. Но мысль твоя мне понятна. Ты предлагаешь на каком-нибудь вонючем рыбацком суденышке с его уловом попасть в Очаковский порт и уже оттуда попытаться действовать? Интересно, конечно, но пока что, увы, неосуществимо. Эта северо-западная сторона Черного моря сейчас очень плотно контролируется османским флотом. Таких контрабандистов, как Зоран Томич, что был у меня на Дунае, здесь и сейчас, к сожалению, нет. И это, конечно же, очень плохо. Нужно будет провести работу среди местных греческих поселенцев, занимающихся морскими промыслами, но это уже теперь планы на будущее. А пока что затею попасть в Очаков по морю лучше отложить, слишком уж это рискованно. Даже если мы сейчас и найдем кого-нибудь с небольшим суденышком в Крыму или даже тут, в Днепровском лимане, человек этот и его люди могут оказаться ненадежными, а вот слух о том, что мы вербуем местных рыбаков или контрабандистов, очень быстро долетит до ушей турок. Они ведь тут, в Причерноморье, веками были хозяевами, и в этом деле нужно быть предельно осторожными.

Баранов долго и задумчиво разглядывал карту.

– Алексей, должен быть еще какой-нибудь вариант. Уж я-то тебя хорошо знаю, ну, давай, не тяни, говори, что надумал?

– Да есть у меня одна мысль, господин полковник, – подтвердил предположения Баранова егерь. – Только вот и мне самому придется в этом выходе участвовать. Я лично, своими глазами должен все на месте оценить, а уже потом, по набитой дорожке, и своих людей туда отправлять.

– Нет! Об этом даже и речи быть не может! – взвился полковник. – Целый штаб-офицер русской императорской армии – и хочет лезть буквально в самое логово к нашему будущему врагу! А если ты там вдруг в плен попадешь?! Ты хоть сам-то представляешь, как это наше тайное дело будет тогда выглядеть и какой грандиозный скандал из него раздуют турки?! Да они по всем «европам» растрезвонят, что эти коварные русские их задирают и готовятся оттяпать у них все Побужье! Тут тогда у многих головы полетят! Мы ведь заморским мнением шибко дорожим!

– Не попаду, Сергей Николаевич, – покачал головой Алексей. – Мне с моим послужным списком никак нельзя в плен. Вы это и сами знаете. А вот рисковать нам все же придется, потому как других вариантов у меня попросту более нет. Вы лучше послушайте весь план. Может, чего и добавите, посоветуете по нему? Если вдруг что, так я все на себя возьму, дабы вас не подставить. Хотите, прямо сейчас расписку напишу? О том, что этот выход к Очакову был исполнен мной самолично и своего непосредственного начальника и куратора – полковника Баранова Сергея Николаевича – я умышленно не предупредил.

– Да ты за кого меня принимаешь, Егоров?! – покраснев, воскликнул тот. – Думаешь, я прикрываться такими бумажками стану?! Что я прятаться буду за них?! Что у меня воинской офицерской чести нет?! Да я еще прапорщиком зеленым прусские мундиры штыком и шпагой в баталиях рвал!