Греческого философа Гераклита помнят за мысль о том, что в одну реку нельзя войти дважды, поскольку вода всегда будет новой. Мы можем предположить, что «я» не может быть постоянно одинаковым, поскольку наши мысли и чувства постоянно сменяют друг друга. Идея о том, что мы не совсем постоянные сущности, может оказаться весьма полезной прокрастинатору. Если «я», которое корит себя за не выполненное вчера дело, не совсем то же «я», которое его не выполнило, за что же мне тогда себя корить?

Однако замечание Гераклита, при всей его глубине и меткости, не совсем верно. В одну и ту же реку можно войти дважды, просто во второй раз это будет другой поток воды (если это не очень медленная река). И с одним и тем же «я» можно столкнуться неоднократно – только это «я» будет занято другими мыслями. Река – это сложная вещь, состоящая из различных потоков воды, меняющихся со временем, «я» – это сложная вещь, состоящая из сменяющих друг друга мыслей и чувств. Вы можете упасть в реку в течение двух дней подряд, и хотя молекулы воды, промочившей вашу одежду, будут разными, река останется той же. И вы можете корить себя сегодня за не выполненное вчера дело, даже если для этого потребуются новые мысли и чувства.

Даже если принять взгляд Гераклита, едва ли это решит нашу проблему. Допустим, вчера я пообещал вам сдать отчет до пяти вечера сегодня. Однако прокрастинация не позволила мне закончить отчет. Таким образом, одно «я» дало обещание другому. И вот на следующий день об этом обещании помнят два «я». Одно ждет отчета и злится, что он не готов. Второе стыдится и старается не попадаться на глаза. Очевидно, что второе «я» стыдится вполне оправданно, независимо от того, идентично ли оно тому «я», что давало вчера обещание, или же это его более поздняя версия в том же потоке. Какими бы ни были его отношения с более ранним «я», оно всегда готово потратить деньги, положенные в кошелек более ранними «я» в том же потоке. И с удовольствием сядет за руль машины, купленной еще более ранним «я». И так далее. Нам кажется вполне оправданным, что, какими бы ни были его отношения с «я», давшим обещание, оно наследует обязательство написать отчет наряду с правом тратить деньги и пользоваться машиной. Так что даже если Гераклит убедит нас, что мы сегодняшние не равны нам вчерашним, едва ли это поможет нам выкрутиться из затруднительного положения.

Философ Мак-Таггарт считал, что время нереально. Какими бы достоинствами ни обладал прокрастинатор, управляться со временем у него получается неважно. Но если время нереально, может ли быть большой виной неумение с ним управляться? Возможно, на эту мысль стоит потратить некоторое время.

Меня в Мак-Таггарте всегда занимало его полное имя: Джон Мак-Таггарт Эллис Мак-Таггарт. «Мак-Таггарт» было не только его фамилией, но и одним из имен. Этому наверняка есть интересное объяснение. Какая-нибудь очень британская история, я полагаю. Надо будет как-нибудь разобраться.

Но, возвращаясь к поднятому вопросу, как он доказывал, что время нереально? Мак-Таггарт считал, что во времени главное – это положение событий по отношению друг другу по шкале до, одновременно и после. Более того, этой информацией временные характеристики события и исчерпывались. Все, что вы хотите знать о времени события, укладывается в сведения о том, после чего, одновременно с чем и до чего оно произошло. И отношения эти никогда не меняются. Де Голль был избран президентом до Саркози, и с этим фактом уже ничего не поделать. Можно представить себе огромный календарь со всеми событиями французской политической жизни, которые произошли, происходят и будут происходить с 1950 по 2050 год. Такой календарь, разбитый на недели, месяцы и годы, рассказал бы вам все, что вы хотите знать о том, когда произошли эти события.

Все – да не все. Мак-Таггарт утверждал, что еще один существенный для времени аспект заключается в том, что события изменяются, причем таким образом, который не объясняется их последовательностью. Сначала событие обозначается в будущем, потом происходит в настоящем, потом уходит в прошлое. Я назначаю визит к стоматологу, чтобы запломбировать зубной канал. Пока это событие маячит в будущем, я боюсь его. Наступает день визита, я иду к стоматологу и боязнь уступает место ужасу и боли. Потом, когда все кончено, я испытываю облегчение. И все это очень значимо для времени.

Так вот, придуманный нами календарь не сообщит вам этих важных сведений. Отшельник, спустившийся с гор, где он провел много лет вдали от мира, может и не знать, какой нынче год – 2005, 2011 или 2012. Наш календарь расскажет ему все о событиях французской политической жизни, кроме одного существенного момента – какие из них уже в прошлом, а каким еще предстоит случиться.

Мак-Таггарт считал, что эти два сущностных аспекта времени несовместимы, поэтому наше понятие времени не имеет смысла, а, значит время нереально. Представьте, что, читая это, вы слышите звон церковных колоколов. Мы можем предположить, что колокола звонят именно сейчас, то есть одновременно с тем, как вы читаете и размышляете, и слышите колокольный звон. Однако одновременными эти действия останутся и завтра, когда звон колоколов будет не в настоящем, а в прошлом. Поэтому нынешнесть колокольного звона невозможно определить через его отношение к другим событиям – как невозможно, видимо, ее определить в принципе.

Большинство философов не согласны с заключением Мак-Таггарта. Однако причины их несогласия разнятся. Я склоняюсь к тому, что здесь есть две важных проблемы. Во-первых, идея, что события сначала присутствуют в будущем, потом в настоящем и, наконец, в прошлом – сама по себе довольно путанная. Если что-то не произошло, это не значит, что оно существует в будущем; его просто не существует. Оно начинает существование, только случившись, и тут же уходит в прошлое, где и остается.

Вторая путаница связана со словами «теперь», «сегодня», «прошлое», «настоящее» и «будущее». Эти слова обозначают не свойства событий, но их отношения с другими событиями. Я называю их – слова-роли, подразумевая, что, используя их, мы опускаем вторую часть временного соотношения. Они служат для соотнесения события, которое мы воспринимаем, о котором читаем или которое переживаем, со временем восприятия, чтения или переживания, которое, в свою очередь, явно не указывается. Напоминая: «Вам сегодня к стоматологу», вы сообщаете мне, что визит назначен на тот же день, в который происходит наш разговор. Но разговор вы никак не упоминаете. Он встроен в значение «сегодня»: мой визит состоится в тот же день, что упомянут в разговоре под словом «сегодня».

Чего не знает наш отшельник – так это отношения между событиями, о которых он читает в календаре, и его чтением. Но эту информацию невозможно указать в календаре, потому что предполагается, что календарем будут пользоваться разные люди в разное время; и для разных наблюдателей событие, представленное в этом календаре, будет играть разные роли.

Однако мы можем каким-то образом указать в календаре эти сведения. Допустим, держатель календаря будет в полночь перечеркивать каждый прошедший день. Таким образом, глядя в календарь, вы поймете, что сегодня – первый не перечеркнутый день. То же самое поймет и вновь прибывший отшельник. Тогда календарь сообщит ему и порядок событий, и какие из них уже в прошлом, а какие в настоящем или будущем. Из этого можно заключить, что Мак-Таггарт, видимо, был неправ, и два указанных им свойства события вполне совместимы.