– Да отойдите же все! – послышался с небес повелительный голос, и я, открыв глаза, увидел встревоженно склонившегося надо мной отца Аристарха. – Ну что вы тут столпились? Дайте человеку воздуха глотнуть! – строго выговаривал он кому-то. – Марш за столы! Вот несчастье-то… Хотя это, видимо, просто солнечный удар парня хватил. Все, разойтись всем немедленно! И квасу, Клава, квасу давай!..

Меня усадили на пол спиной к стене (это я осознал уже вполне отчетливо), и чья-то рука заботливо поднесла к моим губам армейскую кружку с шипучим напитком. Я осушил ее залпом, и, о чудо, обуревавший меня доселе морок вмиг испарился. Почти самостоятельно поднявшись на ноги, я добрел до ближайшей скамейки, осторожно опустился на нее, вытер тыльной стороной ладони стекавшие по лицу липкие капли, поднял голову и, выдавив из себя подобие бодрой улыбки, обвел взглядом помещение, в коем волею случая оказался.

Судя по всему, меня доставили в пункт общепита, развернутый на территории трапезной. Во всяком случае скромные размеры сего закутка были далеко не совместимы с солидным пространством остального помещения. На грубо сколоченных столах возвышались большие кастрюли, стояли подносы с мелко нарезанными кусками хлеба, а сидевшие за столами разновозрастные люди все как один смотрели на меня.

– Все нормально, – успокаивающе махнул я им рукой. – Просто повело слегка от голода, давно не ел ничего… Вот сахар, видимо, в крови и упал… – Разумеется, я нес полную чушь, ибо с сахаром у меня всегда все было в порядке, однако каким-то звериным чутьем понимал, что произошедший со мной инцидент необходимо выставить перед всеми как собственную болезненную слабость. – Сейчас вот перекушу, – добавил я торопливо, заметив первые улыбки на обращенных ко мне лицах, – и все вообще будет прекрасно.

Сбоку неслышно подошла седая женщина в белом переднике и поставила передо мной глубокую тарелку с окрошкой. Затем достала из кармана банку сметаны и большой ложкой щедро вывалила из нее в тарелку увесистый белоснежный шмат, после чего та же ложка перекочевала в мою руку.

Поскольку никакого теплового удара я в действительности не пережил, то уже спустя несколько минут мои физиологические потребности неизбежно нормализовали и все прочие системы организма. Сжимавшая сердце холодная лапа страха разжалась, кровь вновь прилила к лицу, аппетит разыгрался нешуточный. Управившись с окрошкой, я, бдительно осмотрев стол и обнаружив на нем кастрюлю с макаронами по-флотски, добрался и до них. Не знаю, сколь долго продолжалась бы еще моя трапеза, но тут рядом присел настоятель.

– Ну, как самочувствие, сын мой? Отпускает помаленьку?

– Да я уже в норме, отец Аристарх! Просто, видно, слегка перегрелся на солнце. Да и пить очень хотелось… Но сейчас чувствую себя уже не в пример лучше. Благодарю, кстати, за сытный обед.

– Вот и слава Богу! – удовлетворенно кивнул батюшка. Потом придвинулся почти вплотную и прошептал мне на ухо: – Ну а с прудом-то там чего у нас? Можно будет что-нибудь сделать?

– Безусловно, – утвердительно кивнул я. – Только мне потребуются два помощника.

Настоятель озадаченно почесал бороду.

– А одним не обойдетесь?

– Можно и одним, но времени больше уйдет.

– Время – это не страшно, – прогудел батюшка, – времени у нас много.

– Мне бы вашу уверенность, – скептически вздохнул я, вспомнив, как всего часом раньше земля застонала от удара дубовой плахи. Но, дабы не посеять у собеседника лишних подозрений, плавно сменил тему: – Бывает и так, что порой для завершения труда всей жизни людям не хватает самой малости. Взять, к примеру, Алексея Толстого: писал, писал «Петра Первого», да так и не дописал – преставился…

Вместо ответа настоятель подхватил меня под руку и вывел из трапезной во двор.

– Хочу показать вам место, где вы сможете переночевать, – сказал он, указывая на расположенное впереди здание. – Особых удобств у нас тут, правда, нет, но кровати вполне сносные: получены в дар от соседней воинской части. Они там у себя в казармах ремонт недавно затеяли, вот по случаю и поделились с нашим монастырем старой мебелью. Так что теперь у меня для каждого жильца не только по кровати, но и по крепкой тумбочке имеется.

– Не стоит пока, – отрицательно покачал я головой. – Все равно мне сегодня придется отъехать за оставленным в деревне оборудованием и личными вещами. Вряд ли к ночи успею вернуться. Лучше договоримся так: я завтра постараюсь приехать сюда пораньше, часам к десяти, а вон там, – я указал на монастырские ворота, – прямо под аркой, пусть меня встретит ваш человек. При себе он должен иметь длинную веревку и два заостренных кола примерно двухметровой длины…

– Кола? – удивленно переспросил настоятель. – То есть две обычные палки?

– Совершенно верно, – подтвердил я. – Они понадобятся для разметочных работ. Если все сложится удачно, то уже послезавтра мы с вами будем знать, что покоится на дне вашего некогда живописного пруда.

– Данилыч, – выкатился вдруг из-за угла шустрым колобком обнаженный по пояс работяга-крепыш, – благослови начать заливку фундамента!

– Иду-иду, – кивнул ему отец Аристарх. Потом снова повернулся ко мне: – А с вами уж тогда продолжим разговор завтра. Кстати, если вдруг возникнет нужда в машине, можете воспользоваться вон тем грузовиком, – махнул он в сторону строительного навеса. – Его уже, кажется, разгрузили, и водитель вряд ли откажется подбросить вас до моста.

Попрощавшись, мы разошлись в разные стороны: настоятель, активно жестикулируя на ходу руками, двинулся со строителем под гору, а я зашагал в направлении пристроенного к монастырской стене навеса. Проходя мимо злосчастной колокольни, не удержался и бросил взгляд на то место, где мне едва не пришел конец. Вонзившейся в землю плахи уже не было и в помине! Меня это поначалу удивило, но потом я подумал: «Наверное, именно на ней меня и доставили в трапезную». Из любопытства приблизился к колокольне вплотную и снова едва рот не открыл от удивления: щель, которая должна была остаться в земле от доски, была тщательно засыпана и утоптана!

Решив, что сегодня на мою долю загадок и приключений выпало предостаточно, я развернулся и устремился к грузовику, а по пути вдруг вспомнил о письме Славы Кошелькова. Он-то ведь тоже живет в Энске! Значит, поскольку впереди у меня еще целых полдня, можно навестить его без малейшего ущерба для своих планов.

– Шеф, – распахнул я дверцу «Урала», в кабине которого дремал осовевший от жары водитель, – до моста подбросишь?

– Залезай, – кивнул, встрепенувшись, мужчина, рябоватое лицо которого было украшено аккуратно подстриженными «чапаевскими» усами, – наша база аккурат в Балуевке обретается. – Он лениво крутанул ключ зажигания и начал плавно разворачивать машину, стараясь не задеть сваленные поблизости гранитные валуны.

– А мимо улицы генерала Ставицкого проезжать, случаем, не будем? – поинтересовался я, когда монастырь остался позади.

– Будем, – коротко кивнул неразговорчивый водитель.