– Ну вот с Чалым не уверен, а с Аксеновым попробуем.

– Ребят, я лично против, чтоб вы ехали сейчас, – принялся канючить Усков на редколлегии. – Поймите и меня, сейчас любое ваше появление в Крыму будет расценено как провокация.

– Блин, Усков, ну я-то за русский Крым, Путин – мой кумир теперь. Почему не сейчас-то? – удивился Красовский.

– Ну потому. Еще ничего написать не успеете, а вас там снимут в ваших тельняшках – и все. Нет «Сноба». Давайте все же обождем пока, – рассудительно пробурчал Усков, опрокинув стакан шардоне.

– У меня как раз есть альтернатива, – оптимистично закричала Собчак. – Школа минета. Давайте все учиться сосать.

– Теперь только учиться сосать и остается, – хмуро буркнул Красовский, хлопнув дверью.

– Ну а что он обижается-то? – удивился Усков. – Через месяц поедете.

Через месяц Собчак снова позвонила Саше. За это время о нем стало известно немного больше. Во-первых, появилась фамилия – Бородай. Во-вторых, изменился масштаб фигуры: из безымянного куратора Саша превратился во всесильного демона «Русской весны». Он мелькал то в Севастополе, то в Донецке. Писали, что вчера утром видели его на баррикадах Славянска, а вечером уже на совещании в Луганске.

– А мы бы вас все равно не пустили тогда, – неожиданно объявил дававший слово Саша. – Прямо в аэропорту бы развернули.

– Ну это было бы даже лучше, – ответила Собчак, – какой прекрасный вышел бы репортаж.

Саша, привыкший, видимо, за последние месяцы управлять судьбами народов, немного обалдел от такой наглости: «Ладно, давайте через недельку приезжайте, я пока на Юго-Востоке, а потом вам все организую».

– На Юго-Востоке? – обрадовался Красовский. – Тогда едем срочно. Пока всех этих кураторов нет на месте.

На следующее утро заспанные герои приземлились в русском Симферополе. Бизнес-класс, под завязку укомплектованный серьезными людьми чиновного вида без единой спутницы-дамы, деловито поспешил к выходу. Сойдя с трапа, Собчак уверенной походкой пошла к черному микроавтобусу с надписью VIP на лобовом стекле. У автобуса стояла красивая улыбчивая девушка, окруженная высокими хмурыми молодыми мужчинами в черных румынских костюмах. По однообразным квадратным носам их туфель и форменным подергивающимся желвакам можно было вычислить, что мужчины встречают московских гостей не по дружбе, а по службе.

– Нам сюда? – Собчак словно кремлевским пропуском помахала перед глазами у грустных своим посадочным в бизнес-класс.

– С чего вы взяли? Вам – туда, – грустный кивнул головой в сторону набитого пассажирами эконома автобуса. Тем временем улыбающаяся девушка распахнула дверь вип-кареты сошедшему с трапа мужчине. Мужчина тоже был невесел, его черный костюм, судя по крою, был сшит в Италии, мягкие туфли – где-то там же. По всему было видно, что служит он в той же организации, где и встречающие, но чином значительно выше.

– Безобразие какое, – Собчак с возмущением втискивалась в автобус с лохами из эконома. – Это ж нарушение всех правил перевозок.

– А ты Бородаю пожалуйся, – прохрипел Красовский, придавленный к дверям мускусной полной бабой-начальником.

Оказалось, впрочем, что до выхода метров двадцать, и вся эта катавасия с автобусом затеяна, исключительно чтобы помучить сто пятьдесят человек. Пограничный контроль-то убрали, а привычка издеваться осталась. Если русский человек утратит эту привычку, если у него вдруг пропадет желание унижать другого русского человека, то Россия падет, исчезнет, сотрется с карты мира и из памяти народов.

Весь следующий час, покачиваясь уже в «мерседесе» на кочках крымских дорог, Красовский думал об этой странной русской потребности. Потребности, сделавшей эту нацию такой непобедимой и уязвимой одновременно. Привычка унижаться спасала русских во всех бедах, при всех нашествиях и войнах. Потребность унижать сплотила русскую империю, покорила соседние народы, поставила на колени два континента. И где бы сейчас волею судеб ни оказывался русский человек, именно невозможность удовлетворить эту потребность вызывает в нем страдания и ностальгию.

Только рабы способны обеспечить империи мировое господство, и только рабам так просто верится в то, что они и есть господа. Именно поэтому с такой радостью жители Крыма встретили на своих улицах суровых людей в камуфляже, которые вмиг заставили подчиниться и самих крымчан, и их недавних украинских хозяев.

– Приехали, Красовский. Хватит спать, – Собчак бодро выпрыгнула из минивэна прямо на распаханную грядку.

– Это что такое?

– Виноградники, идиот.

И действительно, по всем склонам холмов, в долине и вдоль дороги, утыкаясь в горный сосновник и прячась в расщелинах скал, росла лоза. Аккуратные столбики, перевязанные проволокой, издалека напоминали шикарно устроенные минные поля.

– Это у нас каберне, а это мы посадили 10 гектар барберы. Я, кстати, Паша Швец.

Невысокий, сноровистый и явно оборотистый человек подал руку Ксении, когда та неуклюже споткнулась об обломок известняка.

– Это ваше все? – спросила Собчак.

– Наше. И хотим сейчас еще немного докупить, – Паша махнул рукой куда-то в сторону Чуфут-Кале.

– И это все имеет смысл? – удивилась Собчак. – Кому-то нужны эти ваши вина?

– Посмотрите, какая почва. Это же известняк. В этих широтах, когда не слишком жарко или холодно, такие почвы есть только в Бургундии. Крым – место, где могут и будут делаться настоящие великие вина.

– А как же вы все это поливаете тут? Воду-то вам хохлы отключили, говорят, – зевнул Красовский.

– А винограду вода не нужна. Чтобы получилось настоящее вино, лоза должна мучиться. Она должна сквозь этот камень пробиться и сама дойти до воды.

– Вот так же и русский человек, – вздохнул Красовский. – Если не пострадает, так дрянью и помрет.

– А тут, глядите, мы сделаем ресторан.

Между виноградниками на холме шла стройка.

– Думаете, сюда будут ездить? – удивилась Собчак.

– Еще как. Я вам гарантирую, что через пару лет тут будет Мекка экотуризма.

– А сейчас где бы нам перекусить? – оглядываясь по сторонам, спросил Красовский.

– Ну поехали уже в Севастополь. Там отличное есть место.

На летней веранде под раскидистыми платанами сидели несколько человек.

– Это, кстати, наши коллеги, – сказал путешественникам Швец. – Владельцы компании Esse, тут это главный производитель нормального вина.

– Ой, Ксения, Антон, это вы? – удивилась симпатичная блондинка.

– Вы и меня знаете? – ошарашенно спросил Красовский.

– Ну конечно. Мы все время читаем ваши репортажи. Я Марианна.

– А давайте мы тогда к вам подсядем, – предложила Собчак. – А вы нам заодно и расскажете, как у вас все устроено.