– Какие они все-таки смешные все, – сказал Красовский, выйдя из компьютерного офиса. – Ты понимаешь, что они сами не понимают, кто они – русские или украинцы. То есть Бандера – ужас-ужас, а промышленность наша – украинская – куда лучше вашей. Русские с ними еще намучаются, вот увидишь.

– Ладно, поехали посмотрим на этого татарина – и в гостиницу, – зевнула Собчак.

Через четверть часа путешественники оказались перед одноэтажной грустной мазанкой с какой-то смешной вывеской. То ли милли-ванили, то ли трали-вали. За дверью мазанки сидел полный мужчина в плохом костюме с русским флажком в петлице – Васви Абдураимов, глава организации «Милли Фирка».

Собчак: Нам вот что интересно. Традиционно в этом регионе татары выступали против присоединения к России. Вы, наоборот, этот процесс приветствуете.

Абдураимов: Хочу сразу поправить. Нельзя говорить, что татары выступали против.

Красовский: Ну «Меджлис».

Собчак: Они, собственно, и есть представители большинства.

Абдураимов: Ну, знаете, чтобы говорить о вопросах большинства и меньшинства, надо иметь статистику. А когда ее нет, это все субъективные оценки. Мы выступали за.

Красовский: И все же не представитель вашей организации, а Мустафа Джемилев из «Меджлиса» летал на встречу с Владимиром Владимировичем Путиным. Это значит, что для Кремля это знаковые люди, да?

Абдураимов: Очень просто. «Меджлис» является хоть и незарегистрированной организацией, но силой, влияющей на достаточное количество крымских татар. Понятное дело, зачем приглашать тех, которые и так свои, которые и так проголосуют, как подсказывает сердце?

Собчак: Смотрите, у «Меджлиса» огромные бюджеты, огромные вливания. Теперь для России, как мне кажется, очень важно заручиться вашей поддержкой, чтобы хотя бы какая-то часть крымских татар была на стороне российской интеграции. А вы сидите в этом очень скромном здании, у вас явно нету какого-то большого финансирования. У вас уже были какие-то предложения от русских?

Абдураимов: Ну, первые официальные контакты были.

Собчак: А через кого? С кем вы связывались?

Абдураимов: Давайте я вам не буду об этом говорить?

Собчак: С Александром? С Сашей, наверное?

Абдураимов: Ну, я этого не говорил.

Собчак: Хорошо. Представьте, что вам нужно завтра выступить на каком-то митинге или на телевидении и очень кратко объяснить людям, почему татарам будет лучше с Россией, а не с Украиной. Что бы вы могли коротко и ясно для народа сказать?

Абдураимов: В Российской Федерации и в возрождаемом новом проекте, в Евразийском союзе, живет более 90 % наших кровных братьев-тюрков. Татары, башкиры, калмыки, балкарцы и так далее. И появляется возможность более тесных интеграционных моментов в поддержке друг друга. Если в Украине нас, тюрков со всеми диаспорами, было до миллиона, допустим, то сейчас будет более 20 миллионов.

Красовский: Уже 20? Тюрков-мусульман? В России?! Кошмар какой!

Собчак: Антон! Что за… вообще?!

Абдураимов: Потому что это не только ваша страна, но это и наша страна.

Собчак: А то, что Россия более авторитарное государство, чем Украина, – это не смущает?

Абдураимов: Нет, не смущает. Наш народ, который прошел огромные испытания и прожил в разных режимах, в том числе и в Средней Азии, я думаю, внесет свой вклад в общую, так сказать, демократизацию.

Собчак: А с чего это в демократизацию он внесет вклад? Вы всегда жили при авторитаризме.

Абдураимов: Но при этом мы умели решать вопросы. Я могу сказать, что мы, не имея никакого государственного управления, сумели самоорганизоваться и «на выселке» в виде национального движения крымских татар, и на сегодняшний день.

Красовский: Странно говорить об этих 20 миллионах тюркоязычных россиян, когда у вас под боком 60-миллионная Турция. Огромная страна.

Абдураимов: Мы это тоже присоединим к авторитарной России и объединим весь тюркский мир одной страной, которую мы называем Тюркским союзом, а другие называют Русским миром. Я вам еще раз говорю, это не только ваша страна, это наша страна в том числе. И мы от своей страны никогда не откажемся.

Собчак: Послушайте, в этой стране, в которую вы вернулись…

Абдураимов: Не «в этой стране». Это наша страна. Мы вернулись в нашу страну.

Собчак:…В нашей стране вы должны знать, что сейчас очень сильна нелюбовь к чужакам.

Красовский: Поверьте мне, Киев в миллиард раз более интернационалистический город, чем Москва. То есть в Москве прямо в метро бьют черных.

Абдураимов: Понимаете, в чем дело… Есть проблемы, но все проблемы решаемы. У нас, у тюрков, есть пословица: есть только одна проблема, которую не может решить человек, – это его смерть. Мы надеемся, что сумеем решить свои главные проблемы – восстановить доброе имя, вернуть 100 тысяч наших соотечественников, застрявших «на выселке» в Средней Азии, которые никак не могут вернуться. Обустроиться здесь более-менее, для того чтобы выполнять главную миссию человека – плодиться и размножаться.

Нелепое строение 70-х годов, похожее то ли на типографию, то ли на ПТУ, оказалось министерством туризма Крыма. По неуютным ободранным коридорам вереницами бегали разной красоты девушки. Дверь, другая, приемная, в приемной – сразу три миловидные брюнетки. Одна из них, увидев Собчак, распахнула дверь министерского кабинета.

– Ой, Елена Анатольевна ждет вас, проходите.

За столом вместо министра оказалась очередная белозубая красотка. На этот раз – блондинка.

Собчак: Какой-то прямо праздник женской красоты в Крыму. Намерено это или так случайно?

Блондинка, оказавшаяся министром, смущенно улыбнулась.

Красовский: А кто вас всех назначал? Вы работали здесь до новой власти?

Юрченко: Я была вице-мэром Ялты. Потом у меня был перерыв. А потом мне сделали предложение стать министром туризма. Сложное предложение.

Собчак: Почему сложное?

Юрченко: Это самая большая ответственность, какая только может быть. Это же предназначение Крыма – быть туристическим центром.

Собчак: Объясните нам тогда, пожалуйста, почему этим летом лучше поехать в Крым, а не в Сочи или в Одессу?

Юрченко: Наверное, потому, что Крым – это дом для многих россиян. За последний сезон, лето 2013 года, из общего туристического потока в Крыму россияне составили 20–25 процентов.