Конечно, римскую армию нельзя винить за то, что она завоевала весь прилегающий к Средиземноморью мир и тем самым отняла возможность испытывать чувство патриотизма у значительной части человечества. Если Август (действуя достаточно мудро в соответствии со своей системой принципов) установил централизованную монархию, которая подавляла как военную, так и гражданскую инициативу на местах, делая при этом вид, что республика сохраняется, и поэтому не обеспечивая соответствующую законную процедуру престолонаследия в империи, то ничего из этого не делалось армией, которой Август командовал и которой он был обязан своим троном.

Если читатель полагает, что я слишком подробно останавливаюсь на этих политических моментах, то пусть он вспомнит, что лишь они объясняют характер войн с III по IX век и что сложности с престолонаследием дают объяснение гражданским войнам в Римской империи, с которых и начался ее упадок.

Сенат, который был единственным, кто обладал законным правом заменять умершего императора, больше не мог внушать уважение к своим решениям. В действительности огромное политическое пространство, подавление местной гражданской инициативы и передача всей военной работы относительно небольшой армии из профессионалов – все это соединилось, чтобы сделать «согласие тех, кем правят» в империи все более и более пассивным. Поэтому и не было авторитетной личности, способной не допустить, чтобы легионы на Востоке, или на Дунае, или на Рейне провозглашали своих полководцев императорами и выступали в поход на Рим против находившегося там императора.

Читатель может возразить, что долгом армии было отражать нападения извне. Римские военные ответили бы, что внешние враги представляли собой скорее досадную помеху, нежели серьезную угрозу. Казалось, что они никогда не смогут разрушить римскую цивилизацию. Собственно говоря, северные варвары так этого и не сделали. Конечно, если вы уведете какое-то немалое количество войск с любого участка границы (с целью сделать своего полководца императором), варвары или иранцы могут прорваться и начать грабить соответствующую провинцию. Но они обычно с трудом брали обнесенные стенами города, и как только прискорбная неприятность по поводу престолонаследия в империи разрешалась, этим самым варварам приходилось уносить ноги через границу, чтобы не быть разбитыми наголову, как это обычно случалось. (Далеко не всегда. Например, в войне племен Северного Причерноморья (скифо-сарматы, готы и др.) в 250 – 251 гг. взяли Филиппополь (современный Пловдив), а в 251 г. наголову разбили римлян при Абритте (где-то в современном Добрудже), где погиб император Деций; новый император Галл (вырвавшийся в этом бою с частью сил из окружения) обязался пропустить армию врага со всей добычей за Дунай и ежегодно платить дань. – Ред.)

Война всегда и обязательно несет разрушения, но римские гражданские войны в эпоху империи не влекли за собой повсеместного уничтожения собственности или намеренного столкновения с населением. Образно было сказано, что они велись «за головы граждан». Даже набеги варваров, хотя они и были в этом отношении гораздо более серьезными, носили ограниченный характер. Это происходило потому, что, во-первых, их целью было скорее разграбление, нежели систематическое уничтожение; во-вторых, нападавшим редко удавалось взять обнесенный стенами город ; и в-третьих, как и в остальном мире в эпоху до изобретения пороха, средства разрушения не были столь эффективными, как пушки, и ущерб, который причиняли вторжения варваров, часто преувеличивался в представлении людей по контрасту с веками нерушимого мира, в котором жили внутренние области Римской империи.

Очевидной полумерой в таких обстоятельствах было возведение укреплений. Септимий Север добавил к Адрианову в основном земляному валу, проходившему через север Британии, сплошную каменную стену. Большая часть городов в империи скрылась за стенами. Аврелиан (правил в 270 – 275 гг.) зашел так далеко, что дополнительно укрепил сам Рим (построив новую оборонительную стену, защищавшую теперь разросшийся за пределы стены город Сервия Туллия (правил Римом в 578 – 534 до н. э.), модернизировалась в первой половине IV в. до н. э.), который не видел врагов почти 500 лет и не увидел их еще более века.

Интересный отрывок из произведения древнегреческого историка III века, автора сочинения «Римская история» Диона Кассия, показывает, что слабость системы профессиональной армии, не имеющей резервов, вполне осознавалась. Дион вкладывает в уста государственного деятеля I века н. э. Мецената такие слова: «…если мы ограничим всю военную деятельность с их стороны (провинциалов), мы рискуем обнаружить лишь неопытные и необученные войска, когда нам в помощь понадобится армия». И все же он заставляет Мецената продолжать спорить и выступать против всеобщей военной подготовки (потому что такая подготовка сделает мятежи более грозными), а также против поспешно сформированных армий – из-за огромных расстояний, которые предстояло преодолевать.

Несмотря на приведенный текст, вполне вероятно, что в течение III века правительство империи не смогло найти времени (в промежутках между гражданскими войнами и убийствами императоров), чтобы перестроить военную систему в целом. Ни один император не пытался сделать это, но все делали, что могли, имеющимися средствами. Более талантливые императоры, «собрав вместе императорские войска и фрагменты разбитых пограничных легионов и приняв на службу тысячи наемников-варваров (во вспомогательные войска)… стремились держать в своем распоряжении собранное войско, которое они постоянно перемещали по всей империи, как того требовал каждый внутренний или внешний конфликт. Эта боевая армия разделяла имперские победы и получала награды, которые могла дать зачастую истощенная казна. По сравнению с этой армией формирования старых приграничных войск, в равной степени легионы и вспомогательные войска (т. е. наемники), которые стояли на своих старых позициях (а многие так и делали), неуклонно теряли свой престиж и значение».

Эти самые более талантливые императоры: Клавдий II Готский (268 – 270), Аврелиан (270 – 275), Проб (276 – 282) и Кар (282 – 283) – пытались поддерживать дисциплину жестокими наказаниями. Кар предпочитал крайнюю простоту в одежде и личных привычках. Такие меры не могли полностью излечить пороки бесконечной политической нестабильности, и уровень дисциплины и подготовки войск явно падал. Проб был убит во время стихийного бунта войск, возмущенных тем, каких усилий он лично требовал от них для «улучшения земли», то есть для осушения болот.

Кстати, следует сказать, что гражданские войны внутри империи не представляют большого интереса для человека, изучающего военную тематику. В этом общем правиле есть исключение – Гражданская война в США 1861 – 1865 годов, так как это была война между двумя сторонами, в военном отношении почти такими же четко выраженными, как два отдельных государства. Но почти все гражданские войны, например Война Алой и Белой розы в Англии, религиозные войны во Франции XVI – XVII веков и гражданские войны в Англии XVII века, подтверждают это правило.

Два момента, представляющие тактический интерес и взятые из гражданских войн, будут рассмотрены, когда речь пойдет о Вегеции и римской армии IV века.

Наконец, я бы напомнил читателю, что в период смутного времени не один плацдарм был силой захвачен в пределах границ империи. Ближайшим был уход Аврелиана из Дакии (274) и отступление к рубежу на нижнем Дунае.