«Личный орловский ресторан, судя по всему», — Виктор уже слышал об этом месте — крайне веселый кабак, где вино льется рекой и зависает вся местная богема, по слухам.

— Раз приглашает — пойду, мы с господином полковником давно не виделись. Вы со мной, Игорь Иванович?

— С удовольствием, — улыбнулся офицер.

— Хорошо, вечером поедем, — кивнул Виктор, отпуская помощника.

Он спустился вниз, взял у дежурного унтера газеты и почту и вернулся в кабинет.

«Чего от меня хочет Орлов? Судя по тому, что сейчас происходит — у него очень напряженные отношения с семеновцами, а их представители очень уверенно чувствуют себя в городе. Орлов — человек Хорвата и зависит от него финансово, и в связи с приездом Колчака это значит, что он будет ему подчиняться — и чисто формально, и по желанию Хорвата. Чем это в итоге закончится?»

Виктор крепко задумался — он хоть и отучился два курса на истфаке МГУ, но профессиональным историком не был, поскольку был вынужден, как он думал, временно прекратить учебу по семейным обстоятельствам, но в итоге стал самоучкой-журналистом и политическим консультантом. Соответственно, общее течение истории он знал довольно хорошо, но такие региональные особенности, как сейчас в Маньчжурии, прошли мимо него, да и специализироваться он хотел по античности.

«Античность — вот это выбор, чем я вообще тогда думал? Знал бы прикуп — жил бы в Сочи», — горько усмехнулся он.

Он погрузился в чтение газеты «Вестник Харбина» — хулиганский стиль некоторых статьей напомнил ему начало девяностых.

Глава 4

Орлов. Январь 1918 года.

На первом этаже в казарме было восемнадцать буржуек — январь выдался очень холодным и ужасно ветреным, да и февраль ожидался не менее лютым. Казарменная котельная не работала — в декабре порвало трубы, когда несколько дней не топили.

Полковник Орлов расположился в кабинете на первом этаже левого крыла Миллеровских казарм, его стол был как раз возле одной из таких печурок, производство которых давно наладили рабочие на механическом заводе — угля, к счастью, хватало с головой. Просматривая опись наличного оружия, он поплотнее закутался в шинель и откинувшись на стуле, вспоминал декабрь, двадцатое число, когда он и ещё пятеро офицеров фактически захватили эти казармы после того, как китайские власти ввели свои войска в полосу отчуждения КВЖД и разоружили местные русские войска, которые перешли на сторону недавно захвативших власть в Петрограде большевиков.

После этого в его офицерскую организацию начали стекаться десятки офицеров бывшей императорской армии из всех родов войск — пехотинцы, кавалеристы, артиллеристы, инженеры, морские офицеры и даже два летчика. Несколько дней назад из Хабаровского кадетского корпуса поездом приехал отряд — кадеты бежали от большевиков, и сейчас, на праздник Крещения, организация уже насчитывала полноценную роту чисто офицерского состава. Стрелкового оружия после разоружения двух бригад ополчения было достаточно, да и сам Орлов со своими штаб-офицерами провёл пару встреч с управляющим дороги генералом Хорватом в конце декабря, предложив ему услуги по защите управления КВЖД от проявлений местного большевизма. Хорват без колебаний поставил их на довольствие с предложением стать новой официальной охранной стражей дороги.

Как это уже было принято в казарме, ужинали совместно все, кто был свободен от нарядов. Сегодня праздничный большой трапезный стол поставили в бывшем гимнастическом зале, еду готовили жены, но полковник уже раздумывал о том, что весной можно будет расширить штат и нанять местных для тяжелых домашних работ — кухня, стирка, уборка, благо финансы это позволяли.

После произнесения молитвы полковник, а он как обычно сидел во главе стола, встал с рюмкой водки в руке:

— Господа! В декабре случилось чудо и Харбин был спасён от ужасов и хаоса большевизма, но январь показал, что наша борьба только начинается — здесь, в Маньчжурии, только и сохранилась законная государственная власть, и вся Россия с надеждой смотрит на нас и ждёт освобождения из-под пяты петроградских тиранов и узурпаторов. Выпьем сегодня, в этот праздничный вечер, за возрождение законности и порядка на Руси — настаёт час суровых испытаний для всех нас!

Все присутствующие, почти восемь десятков офицеров и кадет, встали и выпили свои рюмки — на ужин спиртное распоряжением полковника дозволялось для согрева.

Еда была скромная, но вкусная — вареная картошка-пюре с бараниной, квашеная капуста и огурцы, хлеб и сладости собственной выпечки, травяной горький чай.

— Николай Васильевич, из консульства получены свежие данные, — когда за столом начался праздничный гул, негромко обратился к нему начштаба, сидевший справа, — что отряд есаула Семенова начал активные действия по направлению на станцию Даурия и даже её взял, выгнав слабый заслон красных. По данным консула, им противостоят насквозь большевизированные железнодорожные части, а из Иркутска ими якобы ожидается крупное подкрепление, поэтому консул рекомендует действовать активно уже сейчас.

Полковник, внимательно слушающий, налил из графина себе и полковнику Ванюкову — своему начштаба, ещё по рюмке. Они чокнулись, выпили и закусили огурчиками.

— Откуда у господина Попова такие точные данные, Василий Викторович?

— Консул имеет большие связи с местными японскими представителями, и как шепчутся в городе, японцы хотят сделать ставку на Семенова из-за его популярности у монголов и бурят.

Орлов кашлянул — японцев он крайне недолюбливал ещё со времен русско-японской, но сейчас они были формальными союзниками по антигерманской коалиции и ещё с осени прошлого года, как он выяснил, развернули в Маньчжурии активнейшую разведывательную деятельность — противодействовать им было некому в условиях нарастающего развала и анархии.

— Откуда у него может быть популярность среди этих народностей? Все это сказки для грудных детей, он обычный казачий есаул, — погладив бороду, сказал Орлов. — Однако если японцы уже так бесстыдно решили вмешаться в наши внутренние дела, ситуация ещё более плохая, чем мы с вами видим здесь, на месте.

— А что поделаешь, Николай Васильевич?! Большевики надежно контролируют все крупные города вдоль магистрали, низовой народ их поддерживает, рабочие тоже, — пожал плечами Ванюков. — Надо исходить из того, что есть — без помощи японцев мы Приморье от большевиков не спасём.

Полковник Орлов оглядел стол — ужинающие переговаривались, ели и выпивали — кто шутил и смеялся, а кто молчал и с мрачным видом уминал картошку.

— А что Ильин, пошёл утром окунаться? — полюбопытствовал Орлов — один из прапорщиков весь январь грозил окунуться в купель.

— Так точно! Я дал ему освобождение от нарядов на два дня и троих сопровождающих со спиртом и одеялами. Принял чарку и окунулся, как подобает, в освященной проруби,