— Отряды необходимо объединить, — заявил Колчак.

— Простите, господин вице-адмирал, но генерал Плешков не смог и не сможет этого сделать — о прежней дисциплине остаётся только мечтать, — произнёс консул Попов. — Семеновцы бесчинствуют на станциях Даурия и Маньчжурия, про них ходят ужасные слухи, Калмыков самочинно досматривает поезда на Пограничной станции.

На некоторое время воцарилось молчание, Колчак рассматривал собеседников.

— Несомненно, способ объединить отряды в единую силу имеется, — произнёс князь Кудашев. — Нужно сделать так, чтобы все средства, которые сейчас им поступают, шли через одни руки, то есть через руки правления КВЖД. Только тогда можно создать боеспособную вооруженную силу и двинуть её против большевиков!

— Именно так и надо сделать, вопрос только в японцах, — согласился Хорват. — Надеюсь на вас, князь, и на вас, Александр Васильевич. Скоро состоится реорганизация правления, я поэтому и приехал в Пекин на переговоры с китайцами — придётся ввести в правление одного из их губернаторов. Но и вас мы введём в правление, вы согласны?

— Так точно, Дмитрий Леонидович, — кивнул Колчак.

— Тогда вся военная власть в Маньчжурии будет в ваших руках, средства мы выделим, а с японцами проведём переговоры! — удовлетворённо заключил Хорват.

Глава 3

На следующий день в консульстве случился наплыв посетителей — поездов из России не было уже больше десяти дней, поскольку люди Семенова в очередной раз разобрали пути, опасаясь наступления красных. Однако седьмого числа довольно неожиданно прибыл очередной поезд, пассажирский Иркутск-Харбин, с беженцами из Центральной России.

Десятка четыре людей дошли пешком от вокзала, таща на себе пожитки, и расположились в вестибюле консульства, кричали и плакали дети, и ещё много народа было на вокзале — ему оттуда позвонил начальник и просил принять меры к размещению. Женщины горько жаловались Виктору, что после Читы, на станции Маньчжурия, при досмотре у них забрали золотые украшения вооруженные люди в форме, а на вокзале китайские солдаты на них орали.

Генконсул Попов ясно и недвусмысленно ориентировал их, сотрудников консульства, присматриваться к приезжим — он чуть ли не в каждом видел агента большевиков, однако Виктор такого его мнения не разделял.

«Они считают меня каким-то представителем власти, но какой я представитель и какой власти?» — поразился Виктор, который ко всему этому не был готов. — «Царская армия со всеми чинами, знаками отличия и всем остальным упразднена декретами большевиков, и наше консульство здесь — осколок признаваемого китайцами законным Временного правительства, а сейчас мы вообще непонятно в каком статусе, если говорить фактически и юридически», — за эти дни он совершенно ясно уяснил более чем двусмысленное положение своего учреждения.

Первую половину дня Виктор занимался тем, что пробовал обустраивать беженцев — его очень тронуло их бедственное положение. Он звонил в гостиницы, в управление дороги, подключил к работе и своего помощника Смирнова, и пятерых унтер-офицеров из охраны.

— Виктор Антонович, можно попробовать обратиться к полковнику Орлову, — в середине дня сказал ему подпоручик, когда вернулся с вокзала, куда ездил по его просьбе.

— А чем он сможет помочь?

— Возле Миллеровских казарм есть старое здание бывшей пекарни, довольно старая двухэтажка, но добротная, с целой крышей. Недавно офицеры её расчистили и снова запустили пекарню в работу. Там есть много свободного места — крыша над головой для этих бедолаг найдётся.

«В городе и так критически мало жилья, он переполнен людьми, гостиницы забиты военными и иностранцами — в общем, предложение довольно хорошее», — для Виктора было довольно неожиданно услышать это от подпоручика, поскольку он особо к нему ещё не приглядывался — молодой человек, выпускник офицерских ускоренных курсов, вроде нормальный, дисциплинированный, образованный, успел недолго побывать на фронте в составе Заамурского пехотного полка, в консульстве служит менее двух месяцев.

«Конечно, четырнадцатый полк», — вдруг осенило Виктора и сразу многое ему объяснило. — «Орлов — его командир. Вот тебе и старая память личности, и факты — очевидное всегда на поверхности».

— Игорь Иванович, не сочтите за труд — займитесь этим вопросом и поговорите с господином полковником. Я так подозреваю, что поезд этот далеко не последний, много людей поедет дальше, на Владивосток, поэтому было бы хорошо иметь место для временного приёма наших соотечественников, бегущих от красных! Мы, сотрудники консульства, в это тяжелое время должны продолжать нашу службу!

— Так точно, немедленно займусь, — кивнул подпоручик.

«Значит, Смирнов напрямую связан с орловцами, как же я раньше не допёр?! Хотя что в этом удивительного — все офицеры старой армии после декретов Совнаркома остались в подвешенном статусе, они по сути теперь никто, частные лица. Большевики формируют Красную Армию почти что с чистого листа на новых основах — в обеих столицах им досталась вся инфраструктура, остались и старые кадры, а самой по себе императорской армии ведь больше не существует как структуры», — этот в общем-то очевидный факт всё никак не укладывался у Виктора в голове — только сейчас, по сути, он окончательно осознал все краски текущего положения. — «Понятно, почему он обрадовался приезду Колчака — судя по всему, он о нём наслышан. Орлов теперь тоже об этом знает, скорее всего».

C самим Орловым Виктор в ипостаси прежней личности был знаком ещё с декабря прошлого года, когда полковник и его люди выступили против Совета рабочих и солдатских депутатов и местных подразделений ополчения, которые поддержали большевиков. С тех пор они несколько раз общались, но не более того — полковник не особо нравился Виктору как человек: заносчивый, вспыльчивый, излишне дерзкий и жесткий, хотя хороший организатор и большой авторитет для своих людей. За последние дни Виктор, читая местные газеты, посещая разные места и общаясь со многими людьми, в том числе самими членами отряда в кабаке, довольно многое смог выяснить про их организацию. Хоть сведения были отрывочные и косвенные, но их было много и целостная картина у него постепенно складывалась — это была очень любопытная офицерская организация, очень близкая к генералу Хорвату, управляющему КВЖД, и как понял Виктор — генерал их финансировал, что с его стороны было логичным шагом. Кроме того, Харбин был наполнен и другими военными — как иностранные представительства, так и несколько генералов с непонятными полномочиями, и все тянули на себя одеяло, провозглашая какие-то планы и проекты.

Виктор вышел в вестибюль и несколько раз хлопнул в ладони, привлекая к себе внимание:

— Уважаемые сограждане! Я прилагаю все возможные усилия, чтобы обеспечить вам крышу над головой — к сожалению, Харбин уже переполнен бегущими из Совдепии и свободного жилья в городе очень мало, но даст бог, крыша над