Она фыркнула.

– Ну не снимать же их, – пробормотал Светлан.

– «Мой дядя самых честных правил», – процитировала Мишка. – Никак не избавишься от старых привычек?

– Я и сам – старенький, – напомнил богатырь. – Что с меня взять.

– Вот Лорка бы тебе объяснила!.. Кстати, где она?

– Ее дело. Думаешь, я слежу?

– А не мешало бы. Та еще темнила. И что у нее на уме, интересно знать?

– Придет время – скажет.

Услышав приближающиеся шаги, Светлан посмотрел на дверь. Одним из ходоков был виконт, а вторым… де Круст, да. Ну с первым ясно, а второго-то что привело? Не иначе как королевская воля. И чего ж на сей раз пожелает здешнее величество?

– Чур, я с тобой, – застолбила Мишка еще прежде, чем открылась дверь. – Не бросай меня, Герасим!..

– Болтаешь много, – проворчал он. – Быть тебе утопимой.

Барон и впрямь пришел по душу Светлана, срочно затребованного к королю. Опять Мишке пришлось одеваться – хорошо, она не ленивая. К прежним платьицу, короткому плащу и туфелькам девочка прибавила шляпу со смешным козырьком, смахивающим на огромный клюв, и в тени этого клюва спрятала детское лицо, пытаясь сойти за взрослую. Лет через тысячу это, может, удалось бы, но по нынешним меркам ей не хватало пышности.

Де Круст повел их через дворец, небрежно кивая постовым. Язык он не держал за зубами, но говорил лишь о ерунде, серьезные темы оставив своему господину. Когда покинули гостевой корпус, навстречу стали попадаться придворные, причем некоторые – явно с умыслом, будто их влекло к здешним жильцам и они слонялись рядом в надежде поживиться непонятно чем.

Особенно усердствовали дамы, привлеченные то ли славой героев, то ли какими-то иными их атрибутами. Соответственно и себя они старались превратить в приманки, соревнуясь в оформлении своих форм. А одна красотка явно опередила время – ее спина была выставлена напоказ целиком. И, надо признать, картинка стоила демонстрации.

– Обожаю такие разрезы, – восторженно сказала Мишка. – И чтоб была видна ягодичная щель!..

– Вся? – уточнил Светлан. – Нет, это перебор.

– Ну пусть самый верх, – уступила она. – Уж пощажу твою старость.

– А как же твои речи о «честной наготе»? Нехорошо бить ниже пояса.

– Ведь вас не пронять иным, – ухмыльнулась ведьма. И вздохнула: – Засиделась я в девках.

– В детках, – поправил богатырь.

Так и не став добычей местных хищниц, он вместе с девочкой достиг королевских покоев и вступил в открытую де Крустом дверь, перед которой тоже маячили гвардейцы, уже научившиеся делать непроницаемые рожи.

На сей раз Луи не восседал в кресле, приняв сообразную позу, а прохаживался по комнате, одолеваемый видимым беспокойством. При появлении гостей он живо развернулся ко входу и с неудовольствием уставился на Мишель, которую вовсе не звал.

– Это мой советник, – заявил Светлан. И добавил, пресекая возможные претензии: – С кем хочу, с тем и советуюсь. Или для герцога такое – роскошь?

– Без адвокатов не говорим, – хихикнула юная ведьма.

Не дожидаясь приглашения, она уселась так, чтоб видеть себя в зеркале, и с удовольствием оглядела свое отражение, любуясь ладными пропорциями. Ну так себя любит – позавидуешь!.. А что решит по ее поводу хозяин, Мишку мало волновало.

Впрочем, король не стал протестовать, понимая, что без толку. Но в кресло все-таки опустился – не стоять же, когда другие сидят.

– Ну, в чем проблема? – спросил Светлан, тоже присаживаясь. – Что у нас опять не в порядке?

– Проблема? – откликнулся Луи несколько раздраженно. – Может быть, проблема как раз в вас? Разве вы и порядок уживаетесь в одном месте?

– Э-э… Уточни, величество, будь любезен. Тем более что мы сейчас в присутствии, а стало быть…

– Де Круста можешь не стесняться, – дозволил король. – От него у меня – никаких тайн.

– Это упрощает дело, – кивнул богатырь. – И впрямь: кому-то же надо доверять.

– А у тебя с этим проще, да?

– А у меня такой проблемы нет вообще. В отличие от многих я окружен лишь друзьями… если, конечно, понимаешь, чем друзья отличаются от… э-э… товарищей. Ладно, – прервал он себя, – не о том речь. Итак?

Но Луи был не из тех, кто хватает быков за наружные кости, а потому пошел издали.

– Буря-то на море все сильнее, – сообщил он. – А от ветра у меня разболелась голова.

– При чем тут ветер, – пробурчала Мишка. – Давление меняется – вот головке и бо-бо.

– Простите? – удивился король.

– Наша кроха выпендривается, – пояснил Светлан. – Умная, видители, очень!.. А кто их любит, умных-то? Во всяком случае, не правители.

Помедлив, Луи спросил:

– Но с чего погода так круто повернула к ненастью? Вроде не предвещало.

– Возможно, на нее влияет Озерный Дьявол, – сказал богатырь. – Кстати, и по времени совпало.

– То есть он настолько велик, что уже задает климат?

– Ну, «велик» – пожалуй, не то слово. Огромный – тут не поспоришь.

– Циклопический, – предложила девочка. – Хотя так обычно говорят о сооружениях.

– На что еще Дьявол может влиять? – задал король новый вопрос.

– Сам, что ли, не знаешь? – откликнулся Светлан. – Наверняка ж тебе докладывают, что творится сейчас в Эльдинге, – про новое зверье, нагнанное аурой монстра. Откуда оно повылезло – вот вопрос.

– А на людей он может воздействовать? Я имею в виду: на тех, кто от него далеко.

– Вполне может быть… даже скорее всего. У кого есть склонность к озверению, наконец ее реализуют. Вообще наружу выплеснется такое!..

– И мои приближенные тоже могут измениться к худшему?

– Разве они не люди? Впрочем, не берусь утверждать.

– У владык свои критерии, – заметила Мишка. – Главным в человеке они считают преданность господину. А слово «измениться» произошло от «измены»… Ведь так? – справилась она у Луи.

Тот поморщился, но не возразил. В самом деле, что еще могло его заботить?

– Во всяком случае, надежнее твои слуги не станут, – сказал богатырь.

– Но чего от них ждать, ты можешь предвидеть?

Усмехнувшись, Светлан покачал головой.

– Ты сам произвел меня в воеводы, – напомнил он. – А требовать прозорливости от вояк – это, знаешь ли, нонсенс. Максимум, на что те годны: рисовать стрелки на картах сражений. А если удастся еще и направить войска по выбранным направлениям… Короче, теперь я мало вижу за рожами твоих лизоблюдов. И кто там из них чего замышляет…