– Как давно Коринн потеряла мать, Пьер? – спросила Северина.

Пьер посмотрел на первую звезду, появившуюся в пурпурном небе.

– Коринн была совсем маленькой. Ее мать часто болела, понимаете, была хрупкой, как будто никогда и не принадлежала нашему миру. Наверное, ее уход не должен был стать неожиданностью. Но стал.

– Должно быть, трудно было одному управляться с маленьким ребенком?

– Жены других рыбаков с радостью заботились о ней, пока я был в море. И я брал ее с собой, когда мог, но Коринн никогда не любила воду так, как я.

Он подмигнул Коринн.

– Должно быть, вы чувствовали себя одиноко, – сказала Северина.

Рыба шипела на огне, и если Пьер что-то и ответил, то Коринн не расслышала.

– Я сама долгое время была одна, – сказала Северина. – Насколько хорошо она помнит свою мать?

Пьер кивнул на восковую фигурку.

– Это ее мать. В точности. Она помнит. Я не позволю ей забыть.

Северина повернулась к Коринн.

– Наверное, тебе тяжело без нее.

Когда девочка подошла к Северине, чтобы достать из буфета специи, гостья наклонилась и коснулась ее руки.

Что-то в этом прикосновении, в том, как Северина наклонилась, чтобы изучить ее лицо, заставило Коринн напрячься.

– Вы часто ходите к ведьме, мисс Северина? – спросила Коринн.

– Коринн! – с тревогой сказал Пьер.

Коринн потупила взор, чтобы избежать взгляда отца, но все равно продолжила:

– Моя подруга Дру говорит, что люди обращаются к ведьме только за помощью в решении своих проблем.

– Коринн, хватит! – прикрикнул Пьер. – Мне очень жаль, – сказал он Северине. – Почему бы вам не выйти на минутку наружу? На кухне жарковато.

Северина присоединилась к Пьеру на заднем дворе. Вдвоем они смотрели на океан, а Коринн наблюдала за ними сквозь открытую дверь.

– Понимаю, почему вы любите море, Пьер, – сказала Северина. – Оно прекрасно.

С их участка на холме на море открывался великолепный вид. Волны стали оранжевыми, освещенные последними лучами заходящего солнца.

– Вы правы, Северина. На море бывает одиноко, – сказал Пьер.

– На земле тоже, – ответила Северина.

Пьер и Северина посмотрели друг на друга. Северина протянула к Пьеру руку.

Коринн метнулась к двери и закричала:

– Готово!

Она увидела, как Северина отдернула руку назад.

– Быстро ты, – заметил Пьер.

– Я быстрый повар, – отозвалась Коринн.

Все трое ужинали при свете лампы, и той ночью, когда отец укладывал ее спать, Коринн видела, что он размышляет о прошедшем вечере. Она вспомнила, как морщинки вокруг его глаз углубились от удовольствия, когда они сидели втроем и просто разговаривали.

– Приятно, что рядом снова есть женщина, – сказал Пьер.

– Она не такая, как мама, – сказала Коринн.

– Нет. Других таких, как мама, нет на свете. Я хотел сказать…

– Я знаю, папа. Я тоже по ней скучаю. – Девочка потянулась и обняла его за шею. Она не знала, что думать о Северине, но не могла вспомнить, когда ее отец в последний раз был так счастлив. – Она тебе нравится, папа?

– Думаю, да.

Северина рождала у Коринн странное чувство. Но ее папа хорошо разбирался в людях.

– Тогда я попробую ее полюбить. Ради тебя.

Но ее сердце, подгоняемое тревогой, все еще билось слишком быстро.

На следующий день, после базара, Коринн отправилась гулять вместе с Буки, Маликом и Дру. Братья показывали красные холмы, на которых они жили: земля здесь резко поднималась, и камни то и дело уходили из-под ног, что делало эти места достаточно коварными, чтобы большинство островитян держались от них подальше. Солнце уже высосало всю влагу от недавно прошедших дождей. Едва ли на острове было место суше. Даже листва на деревьях безвольно обвисла. Мальчишки сбили несколько сочных помераков, чтобы утолить жажду.

Они вгрызались в ярко-розовую кожицу помераков, стремясь добраться до сладкой белой мякоти, и бросали большие круглые семечки за спину прямо на ходу. После четырех фруктов Буки заговорил:

– Как тебе твоя новая мама, Коринн? Она приходит в ваш дом два дня подряд. Если и сегодня придет, берегись. Она собирается захватить твой дом.

Коринн вытерла рот рукавом.

– Она мне не мама. И домом управляю я, – ответила она.

Малик начал хихикать.

– Это только пока. Будь она уродиной, у тебя еще был бы шанс, – сказал Буки. Он выплюнул семечки и вытащил из кармана еще один померак.

– Моему отцу она не нужна, – сказала Коринн.

– О, конечно, она ему не нужна. Кому нужна женщина, а, братишка? Особенно симпатичная?

– Она красивая, – кивнула Дру. – Даже моя мама так говорит. Она назвала ее красоту редкой.

Малик ткнул пальцем в небо, потом опустил его вниз.

– Мой брат думает, что тебе нужно быть очень осторожной, – сказал Буки, – с этой женщиной, которая свалилась с неба.

Коринн вздохнула:

– Откуда ты знаешь, что дама однажды не загребет вас двоих? Вы ведь тоже могли бы получить маму.

– Я уже говорил тебе, – сказал Буки. – Нам не нужна мама.

– Даже симпатичная? – поддела его Коринн.

– Такая в особенности. Симпатичные – самые невыносимые.

– Не все! – возразила Дру. – Но эта Северина появилась словно из ниоткуда. Тебе не кажется это странным? Почему твоего отца это не заботит? И почему она не готовит ужин в своем собственном доме?

Тревога в груди Коринн опять усилилась, но она все равно вскинула подбородок.

– Мой папа не думает, что это странно. Он знает, что делает.

– Взрослые всегда сходятся в пары. Это жутко грустно, – сказал Буки, качая головой.

Коринн повернулась к нему.

– Мои мама и папа были вместе все время. Они и дня не грустили, пока она была… прежде чем она… ну, они никогда не грустили.

– И мои родители тоже все время вместе, – добавила Дру. – И тоже не выглядят грустными. Что плохого в парах?

– Кто захочет все время быть с другим человеком? – спросил Буки.

Малик фыркнул и согласно кивнул.

– Может быть, с кем-то вроде тебя, Буки, действительно никто не захочет сходиться, – предположила Коринн.

Малик ухмыльнулся.

– Ха-ха. Ну вы шутницы. – Буки схватил Коринн за подол рубашки и попытался вывести из равновесия, но девочка резко крутанулась и вывернулась из хватки. Прежде чем она успела толкнуть мальчишку, он отбежал.