– О ком? – переспросила она. Но, заметив, как его брови удивленно поднялись, поспешно добавила: – Конечно, я думала о Ниле. Конечно.

– Не смущайся, – сказал он. – Нет ничего удивительного в том, что ты думаешь о мужчине, за которого выходишь замуж.

– А я…

Но он, как обычно, опередил ее.

– Возьми, – сказал он, протянув ей джинсы, которые держал в руке. – Подумал, что тебе, может быть, не во что переодеться. Их забыла моя сестра, когда в прошлом году гостила у меня. Надеюсь, они тебе подойдут. Через пять минут жду тебя на веранде. Если не будешь готова, я уеду без тебя.

Сказав это, он быстро повернулся и пошел по коридору. Джулиана, держа джинсы в руке, с недоумением смотрела ему вслед. Потом наконец захлопнула дверь.

Черт побери, что с ней происходит? Почему она так реагирует на присутствие этого мужчины? Что он с ней делает?

Скорее всего, это нервы. Эмоциональное перенапряжение. Но удивляться здесь нечему. Любой, оказавшись в западне, которую устроил ей Нил, был бы в таком же состоянии.

Что ж, ей просто нужно взять себя в руки. Она потерла ладошкой лоб и сделала глубокий вдох. Она должна справиться с перевозбуждением. На самом деле ничего не происходит. То, как Эдвард смотрит на нее, ничего не значит. То, что он поцеловал ее несколько раз, тоже ничего не значит. Ничего не значит и то, что чувствует она в его обществе. Это все ее воображение. Воображение и ничего больше.

Она подошла к кровати, сбросила с себя полотенце и стала надевать трусики.

Черт, ей нельзя было так реагировать. Она вела себя глупо. Вообще все это глупо и невозможно. Так же глупо и невозможно, как выходить замуж за Нила.

Лошади шли бок о бок по широкой тропе, ведущей через лес. Джулиана то и дело очарованно вздыхала, любуясь красотой старого леса из могучих рододендронов, усыпанных огромными, ярко красными цветами.

– Ты счастлива? – спросил Эдвард, бросив на нее взгляд.

Она улыбнулась и кивнула. Но это была неправда. Нельзя сказать, что она была по-настоящему счастлива. Просто красота леса и чистый горный воздух на время принесли ей успокоение.

Эдвард впервые за весь путь заговорил с ней. До сих пор они ехали молча, и Джулиана знала, что он не говорит с ней из-за Нила. Скорее всего, он осуждает ее за то, что она сбежала от своего жениха. Но она была благодарна Эдварду за то, что он молчал.

Все это время она пыталась освободить ум от мыслей. Ей не хотелось думать о Ниле, а еще больше ей не хотелось думать об Эдварде и своих чувствах к нему. Все это было слишком сложно. Ей было вполне достаточно чувствовать, что он рядом, и быть в окружении этого дивного леса.

– Знаешь, – снова заговорил он, – для городской девушки ты очень тихая.

– Я не люблю говорить, когда в этом нет необходимости, – ответила она. – Потому что начинаешь болтать о чем попало.

– В городах полно таких персонажей. Тогда почему же ты живешь в городе?

Она пожала плечами.

– Не знаю. Просто никогда раньше не думала о том, чтобы сбежать из города. Многие бегут, и в этом нет ничего особенного.

– Пока не сбежала сама, – добавил он.

Она промолчала и, чтобы скрыть смущение, погладила по гриве свою лошадь.

– Я очень люблю лошадей, – сказала она. – Мне нравится, как они пахнут. Когда я была маленькая, у меня был пони. Я очень любила его. Но родители продали его, как только я пошла в школу. – Она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, достала из кармана джинсов носовой платок и, шмыгая носом, утерла слезы.

– Я не вспоминала своего пони годами, – продолжала она. – А теперь вдруг вспомнила. Как глупо. Вспомнила и расплакалась.

– Ты не о пони плачешь, Джулиана, – твердым голосом сказал он. – Ты огорчена, потому что думала, что сможешь сбежать от нежелательной ситуации. Но ты привезла свои проблемы с собой.

– Опять же, это моя проблема, – вспыхнула она. – В конце концов, я не увиливаю от своих обязанностей. Я вернусь в Англию и со всеми проблемами расправлюсь. Просто мне нужен отдых. Нужно немного побыть вдалеке от всего, чтобы собраться с силами.

Эдвард уставился в даль.

– Тебе нужен отдых. Но готов поспорить, что твоему жениху нужна другая женщина.

Она крепко сжала губы.

– Возможно, – отрезала она и вдруг, резко потянув за поводья, вырвалась вперед.

Тропинка быстро вывела ее из леса, и, пришпорив лошадь, Джулиана понеслась по поляне. Ветер засвистел в ушах. Пригибаясь к шее лошади, не выбирая пути, она скакала вперед и была готова доскакать до края света, чтобы свалиться с него вместе со всеми своими проблемами.

Шпильки повылетали из ее волос, и теперь освободившиеся пряди развевались за спиной. Ей хотелось закричать от радости. Такого чувства свободы она давно не испытывала. Она была свободна. Пусть только на какой-то счастливый миг, но по-настоящему свободна.

Неожиданно ее лошадь замедлила бег, потом резко остановилась. И вдруг, встав на дыбы, заржала, сбросила наездницу и пустилась галопом обратно в лес.

Джулиана попробовала приподняться. Благо, земля была по-весеннему мягкой, и падение не причинило ей большого вреда. Она медленно села, огляделась и вдруг увидела, что на нее из-за куста смотрит пара черных круглых глаз.

Присмотревшись внимательнее, она разглядела и огромное, поросшее черной шерстью тело. Всего в нескольких метрах от нее сидел медведь. Джулиана в ужасе замерла.

Но тут за ее спиной послышался стук копыт. Через минуту рядом с ней оказался Эдвард. Опустившись на колени, он склонился над Джулианой.

– Ты цела? – спросил он.

Она кивнула и, опираясь на его руку, медленно встала.

– М-медведь… – пробормотала она, увидев, что огромное животное тоже поднимается.

– Не обращай на него внимания, – посоветовал он.

– Он приближается, – испуганно прошептала она.

– Спокойно. Спокойно, – тихо ответил Эдвард. – Думаю, что для одного медведя будет слишком жирно пообедать двумя людьми и одной лошадью.

Джулиана смахнула с лица прядь волос. Эдвард стоял рядом и смотрел на медведя так, будто они были старыми друзьями. Медведь встал на задние лапы и, вертя головой, стал принюхиваться.

– Пытается определить, сойдем ли мы за обед? – дрожащим голосом спросила она.

– Нет, – ответил Эдвард. – Просто пытается показать нам, какой он большой и сильный. И предупредить, чтобы мы не дурили.

– Что касается меня, то я дурить не собираюсь. И если мы сейчас запрыгнем на лошадь, то сможем отправиться домой.

Она осторожно дернула лошадь за поводья, пытаясь развернуть ее, но Эдвард ее остановил.

– Не двигайся. Единственное, что нам остается делать, это ждать. Кроме того, нам нужно найти еще твою лошадь.