– Вам не кажется.

Табурет все еще остается свободным. Нахал не торопится его занимать. Он продолжает рассматривать меня из-под нахмуренных темных бровей, явно роясь в своей памяти и ожидая, пока что-то у него в мозгу щелкнет.

– Серьезно? – спрашиваю я. С недовольным вздохом я ставлю свой стакан на барную стойку и расстегиваю пуговицы на кардигане, который одолжила мне Лилли – чуть-чуть, чтобы показать блузку в кофейных пятнах. – Теперь вспомнили?

Лилли слегка приподнимается со своего места, машет мне рукой и гримасничает. Забавно. Она не производила на меня впечатления нетерпеливого человека.

Я беру свой стакан со стойки, не намереваясь торчать здесь и ждать ответа от мистера Мачо-Наглеца. Я весь день вертела это происшествие в голове, вопрошая себя, не была ли на самом деле виновата в столкновении и не отреагировала ли слишком резко на его комментарий. Но теперь я понимаю, что была права. Он просто скотина. Явно и несомненно. И он не заслуживает больше ни секунды моего внимания.

Я, лавируя между группами посетителей, иду к месту, занятому для меня Лилли.

– Привет, – говорю я, проскальзывая к столику и усаживаясь на диванчик напротив нее. В баре тепло, и мне хочется снять кардиган, но сами понимаете…

Улыбка Лилли практически погасла, лицо у нее слегка побледнело. Она протягивает руку через стол и накрывает мою ладонь.

– С чего ты вдруг решила унизить сына мистера Уэллса? Мне казалось, вы с ним еще не знакомы.

Я морщу нос и усмехаюсь.

– Я его не унижала. Просто не дала ему унизить меня.

Взгляд ее зеленых глаз устремляется к стойке на напыщенного баловня судьбы, только что заплатившего двадцать баксов за мое место в баре.

– Оказывается, это он врезался в меня сегодня утром, – поясняю я. – Он оставил Марте денег на то, чтобы я сдала блузку в чистку. Типично для богатеньких личностей, верно? Они думают, будто могут уладить все проблемы, помахав купюрами.

Обычное веселье Лилли уступает место тревоге.

– Не знаю, Аэрин. Вряд ли я стала бы так поступать. Если он такой же, как мистер Уэллс…

Она не договаривает, но этого и не нужно.

Мой желудок падает.

Нет – взлетает куда-то к горлу. Резко и жестко.

Я разжимаю пальцы и отодвигаю стакан.

– О боже… – Я сутулю плечи и прикладываю пальцы к вискам. – Я потеряю работу.

– А может, и нет. Может, ему понравилось?

– Я обошлась с ним, как высокомерная сучка. – Сжав губы, я смотрю на свой джин с тоником. «Но надо сказать, он это заслужил».

– Добрый вечер, девушки, что будем пить? – Официантка, одетая в черное с головы до ног, прерывает нашу беседу, и я улучаю секунду, чтобы сделать несколько глубоких вдохов. Но это не помогает.

– Мне «Лимонную каплю»[4], пожалуйста, – заказывает Лилли, мрачное выражение на ее лице сменяется заученной улыбкой.

– У меня есть, спасибо. – Я указываю на свой почти нетронутый коктейль.

– Не оборачивайся пока, он смотрит сюда. – Лилли тянется за ламинированным барным меню, стоящим на столике, и притворяется, будто читает его.

– Завтра меня уволят. – Я беру свой стакан. Меня еще никогда в жизни не увольняли. – Но знаешь что? Это к лучшему. Я все равно не желаю работать с таким, как он.

Я делаю большой глоток, чтобы запить горечь от крушения тех планов, которые я строила на этот гонорар. Похоже, кредит за учебу все же останется со мной до конца моих дней.

– Не думай так. Ты же не знаешь точно, – возражает Лилли, хотя я не верю ее словам – слишком неуверенно звучит ее голос. – Еще есть шанс…

– Я ценю твой оптимизм, но не думаю, что из этого положения есть другой выход. Как только он поймет, что я – его новая личная ассистентка…

– Погоди, погоди, погоди! А он не знает? – Ее бледные наманикюренные пальцы упираются в поверхность стола. Я качаю головой.

– Нет.

Официантка возвращается со стаканом солнечно-желтого коктейля для Лилли, на его краешек нанизаны полукруглые лимонные дольки. Лилли протягивает ей двадцать долларов.

– Серьезно, я считаю, что все будет в порядке. Это просто мелкое недоразумение, – говорит Лилли.

Если бы Лилли была напитком, она, несомненно, была бы «Лимонной каплей». Веселой, яркой, оживленной. Мне кажется, она своим оптимистичным настроем притягивает к себе все хорошее в жизни. Это объясняет, почему она всегда улыбается.

Мне бы поучиться у нее этому – наверняка тогда моя жизнь изменилась бы. Но, опять же, она слишком сильно напоминает мне мою мать – она чересчур милая и живет в своем маленьком мирке, где никогда не случается ничего плохого.

Я слишком прагматична, чтобы переселяться в эту страну розовых пони.

– Он только что снова посмотрел сюда. – Лилли отпивает глоток, заученно глядя прямо перед собой. – Теперь мне ужасно любопытно – что же ты сказала ему там, у бара? Ты так странно на него смотрела!

– Я просто сказала, что уступлю ему место, если он от меня отвяжется, – отвечаю я, вскинув голову. – А когда он сказал мне, что, кажется, где-то уже видел меня, я показала ему пятна на моей блузке, а потом просто ушла.

Все это звучит намного приятнее сейчас, когда я проговариваю это вслух, но в тот момент я была раздражена так, что у меня буквально кипела кровь, и я на сто процентов уверена: он почувствовал эту злость, исходящую от меня, подобно радиации.

– В этом нет ничего такого уж плохого, – заверяет меня Лилли. – Может быть, тебе нужно было представиться – ну, как полагается? Может быть, тогда вы просто посмеялись бы над этим и забыли?

Я сижу к Колдеру спиной, но не могу не заметить, что всякий раз, когда мимо проходит какая-нибудь женщина, ее взгляд неизменно обращается на него. Это черт знает что. Он притягивает к себе взгляды точно магнитом, и каждая девушка, едва увидев его, считает своим долгом повыше вскинуть голову, расправить плечи и прибавить своей походке соблазнительности.

Если бы они знали, насколько поверхностна его привлекательность! Все его приятные качества сводятся к одной лишь внешности.

Полагаю, представиться действительно не повредит. Насколько я знаю, он пока еще даже не принял предложение своего отца. Может быть, нам и не придется работать вместе. Но если придется, то не помешает слегка загладить эту ситуацию, пока она не сделалась еще более уродливой и неприятной. Может быть, мне удастся сохранить эту работу и избежать пятна на моей профессиональной репутации.

Ухватив свой стакан, я отпиваю глоток.

– Ты права. Мне нужно подойти к нему и прояснить этот вопрос.

Лилли, конечно же, улыбается и поднимает вверх большой палец.