Я застонала и сильнее надавила пальцами на веки, пока Опи прыгал на моей ноге, показывая, что он имел в виду.

– Не особо пугающе, конечно, и определенно не то, что я хотела видеть с утра.

Писк!

Опи закатил глаза.

– Хватит переводить стрелки на меня. Это ты хотела увидеть его.

– Кого?

– Красавчика с волшебными грибами.

– Эша? – Я быстро села, отчего Опи споткнулся.

– Да. – Опи встал на мое бедро и вскинул руки вверх. – Позволь предупредить: несмотря на звуки, которые он издает перед пробуждением, ему не нравится, когда лижут пальцы на руках и ногах или уши.

– И зачем вы их облизывали?

– Это не я. Она! – Опи указал на Битзи.

Писк, писк! Битзи показала Опи средние пальцы.

– Оставьте Эша в покое, – усмехнулась я.

– Это был не я!

Пи-и-и-и-ск!

– Да и вообще, мы здесь ни при чем. Я просто решил сделать тебе, что такое ему, скорее всего, не нравится.

Писк!

– Точно, он даже особо не возражал, когда спал. – Опи кивнул, соглашаясь с Битзи. – Но опять-таки, я просто предполагаю, лично ничего не проверял. Так, мыслишка пролетела.

– Что вы там делали?

– О, да просто так. – Опи и Битзи невинно подмигнули мне.

Они, вероятно, надеялись, что у Эша припасено немного магических грибов. Мне хотелось верить, что он тоже им небезразличен. Что они приглядывали за нашей извращенной сумасшедшей семейкой.

– Он в порядке?

– Его словарный запас под большим вопросом. А как он называл Битзи! Вау. – Опи оглянулся через плечо и покачал головой.

Писк-писк. Писк, писк-писк! Писк! Средние пальцы мелькали в воздухе. Битзи пищала так, будто выплевывала разные ругательства.

Глаза Опи расширились.

– Видишь? Ей нельзя слышать такие вещи, она слишком впечатлительна в свои года.

Я фыркнула. Битзи было, вероятно, несколько десятков столетий.

– Но да, Блонди в порядке. Прежде чем он грубо велел нам пойти в теплое местечко, спросил, в порядке ли ты и тот большой мужчина. А где, кстати, этот ходячий гранатомет?

Мои плечи опустились, и мысли устремились к Уорику. Я по-прежнему чувствовала его присутствие внутри себя и жаждала большего. Несколько раз я пыталась дотянуться до него, но он не пускал меня, словно не хотел, чтобы я видела его страданий. В тот момент, когда он терял над собой контроль, я пробивалась сквозь его барьеры, принимая на себя агонию, заглушая ее настолько, чтобы не дать ему развалиться на части.

Так нам удавалось справляться раньше. На арене я думала, что он был галлюцинацией, но тогда наша связь была разрушена. Мы помогали друг другу выжить, и я не брошу его сейчас. Или когда-либо.

Прошлым вечером он выиграл битву только потому, что выброс адреналина, разогнавший оцепенение, пригвоздил меня к земле, пронзив насквозь и полностью обездвижив. Казалось, еще больше осколков отломилось от моей души. Мои истошные вопли заглушали крики других, убитых горем заключенных.

Не только я потеряла отца и кумира. Андрис был патриархом, лидером, другом для тысяч фейри в сопротивлении. Их голосом, предназначением. Я не имела права страдать в одиночку, и прошлой ночью многие разделили мою боль, хотя я всегда останусь той, кто спустил курок.

Они также потеряли друга и товарища. Может, мы с Зуз и не были близки, но она была дорога многим на базе Саркиса. А теперь большинство будет смотреть на меня, как на ее убийцу, как бы они ни говорили обратном.

– Мастер рыбка? – тихо произнес Опи, выдергивая меня из размышлений. Шмыгнув носом, я вытерла слезу. Это был последний раз, когда я позволяла себе дать слабину при свете дня.

Я могла бы развалиться на части, могла бы позволить Иштвану сломить меня, но, принудив меня к действиям, он отрезал другую идиллическую часть меня – ту часть, которая мечтает, чтобы кто-то нашел их, которая молит других о помощи, о сострадании.

Это дерьмо всего лишь сказки.

Я понимала Уорика даже больше, чем когда-либо. Понимала, почему он защищал свою семью, разрушая и уничтожая мир, только чтобы сохранить им жизнь. Я собрала вокруг себя много людей и сделала бы все, чтобы они были в безопасности.

«Мы найдем способ сбежать отсюда и убьем каждого, кто встанет на нашем пути».

В голове начал формироваться план. В первую очередь надо выбраться отсюда, и я нуждалась в помощи каждого, особенно Киллиана. Время было на исходе; вскоре Иштван загонит его на арену, заставит сражаться не на жизнь, а на смерть. Проблема заключалась в том, что мы практически не могли общаться друг с другом.

Я посмотрела на Опи.

– О-о-о-о… Меня беспокоит твой взгляд, рыбка.

– Думаю, ты будешь выглядеть потрясающе в костюме посыльного. – Я постучала по губам.

– Черт, да, я бы… – Он сделал паузу, склонил голову, а затем мотнул ею, уловив мой намек. – Нет. Н-нет. Нет.

– Нет?

– Ты знаешь, что делают с гонцами? – Опи развел руки. – Их каждый раз убивают, избивают, зарезают, расстреливают, обезглавливают и разрубают на мелкие кусочки. Они не более чем жертвенный агнец. Поэтому нет! Я не стану этого делать, несмотря ни на что. Абсолютно на все сто процентов – НЕТ!

– Но ты сможешь надеть милую маленькую шляпку и короткие шортики.

Его плечи опустились.

– Черт побери, я никогда не могу отказать коротким шортикам.

* * *

– Дорогая! – Рози поприветствовала меня, как только я вошла в душевую, и крепко обняла. – Мне так жаль… – Рози была крепким орешком, но при этом очень отзывчивой. Возможно, она была отличной актрисой, привыкшей вживаться в целый ряд персонажей, исследуя их характеры, эмоции и поступки.

Меня учили никогда не показывать своих чувств. Всегда скрывать слабости. После всего, через что ей пришлось пройти, Рози была гораздо сильнее всех этих мужчин, которые прятались за своей жесткостью и могущественностью и притворились крутыми и сильными.

– Спасибо. – Я отступила назад, посмотрела на охранников, выстроившихся вдоль стен, а затем заметила Лукаса, Птичку и Уэсли. Лукас направился ко мне, но остальные не сдвинулись с места.

Я отогнала чувство вины.

Отсутствие Зуз в сегодняшней группе оказалось слишком ощутимым. Она никогда больше не присоединится к нам, и я понимала их упреки, их замешательство: они радовались, что я жива, но в то же время были возмущены тем, что я забрала у них не только друга, но и лидера. Даже если они умом понимали, что у меня не было выбора, чувствам плевать на факты.

– Брекс. – Лукас крепко обнял меня. Он не попытался выразить сожаление или сказать что-то еще. Никакие слова не могли смягчить то, что произошло.

На краткий миг