Их общее вожделение волновало меня, разжигало кровь. Я казалась самой себе красивее, чем была на самом деле.

В конце концов, мне надоело фланировать между ними, и я остановилась. Тут же я почувствовала, как чья-то рука бесцеремонно проникла под платье и ласкает клитор. Незнакомец двумя пальцами раздвинул мои половые губы и обнажил влажную плоть. Я вдруг чувствую, как его пальцы резко проникают в мое тело, мне больно, и от этого я просыпаюсь. Но мне безумно хочется, чтобы он овладел мною… как во сне, так и в реальности.

(Написано незнакомым почерком 18/04/2009.)

– Я почему-то уверен, что вас весьма интересует все происходящее вокруг, но вы притворяетесь, что это не так. Или я ошибаюсь?

Я узнала его по голосу даже раньше, чем увидела воочию. Он подошел неслышно сзади и склонился над моим ухом. Вслед за тем ароматная волна приятного одеколона защекотала мне ноздри: пленительный и сильный запах, удивительная смесь лимонника, сафьяновой кожи, цветов туберозы и, кажется, ириса. Никогда раньше я не встречала подобного букета. Должно быть, ему делали парфюм на заказ. В дополнение к чарующему тембру голоса исходившее от него благоухание как нельзя лучше отражало и юношескую свежесть, и брутальную мужественность.

Он протянул мне широкую ладонь, и только тогда, подняв на него глаза, я впервые увидела его так близко.

– Дэвид Барле.

– Анна… Эль.

– Аннэль? – переспросил он. – Или Анаель?

Он не хотел меня обидеть своим простосердечным вопросом, разве толика иронии улавливалась в интонации, но обижаться было бессмысленно, тем более что на его лице сияла широкая обворожительная улыбка.

Ребекка предлагала мне пользоваться вымышленным именем во время выполнения заданий агентства. Все девушки так делают. Соня забавлялась тем, что выбирала себе новое имя почти каждый раз, отправляясь на встречу с новым клиентом. То она называлась Брендой, то Зоэ, то Клеопатрой. Я выбрала для себя самый обычный вариант – я называла свое уменьшительное имя, полагая, что оно достаточно экстравагантное, чтобы понравиться клиентам, да и я к нему привыкла и не рисковала ошибиться, запутаться или выдать себя.

– Ни то и ни другое. Просто Эль… Как модный журнал. Анна – мое второе имя, – придумала я на ходу.

Он свалился как снег на голову на этой скучной вечеринке, так же внезапно, как попала мне в руки та статья из «Ле Монд» в электричке за пару месяцев до того. Все как в сказке. Мне захотелось пощупать его, чтобы убедиться: он существует наяву. Поэтому я схватила его протянутую ладонь обеими руками.

– Мне, наверное, стоит почаще пролистывать женские журналы, – шутливо заметил он.

– Я просто так сказала… На самом деле обычно я такие журналы не читаю.

– Правда? А что вы обычно читаете?

Слева от меня восседал, видимо, какой-то магнат финансового мира, неприятный на вид, но вскоре он очень кстати встал и куда-то ушел, освободив место. Дэвид, не говоря ни слова, грациозно вскарабкался на высокий стул, не отрывая от меня своих обворожительных лазурных глаз и наслаждаясь производимым впечатлением.

– Не знаю… Обычно – новости из газет…

Я не должна показать ему, что он мне нравится! Нельзя даже заикнуться о «Ле Монд»!

– Только не говорите мне, что вы читаете газетенку нашего друга Франсуа! – заявил он, повысив голос так, чтобы мой кавалер, сидящий справа от меня на высоком стуле, мог его услышать.

Тот обернулся неторопливо, изобразив на лице светскую улыбку.

– Не слушайте этого прохвоста! Он никудышный журналист. Еще в годы учебы славился тем, что писал хуже всех.

– Да, что было, то было, – добродушно согласился Барле. – Зато у меня хватало других аргументов, чтобы соблазнять дам! Не только жалкие литературные опусы.

– Да уж! В отличие от тебя, я не в рубашке родился. Должен признать, что никогда не умел работать локтями.

Оба рассмеялись, положив тем самым конец перепалке.

– Скажите, Эль, только честно, где и как вы познакомились? Вы и этот лысый черт Маршадо?

– Ну, мы…

Я представить не могла, что дело дойдет до подобных расспросов. Я очень боялась, как бы мой клиент не выдал тайну наших с ним приватных отношений. И хотя я ощущала его присутствие за своей спиной и, более того, чувствовала, что и он напрягся от этого вопроса, но он хранил молчание. Видимо, Маршадо решил предоставить мне самой выпутываться из сложившейся ситуации и тут же, не сходя с места, придумать какую-нибудь правдоподобную историю. Любой знает, что самая лучшая ложь – эта та, в которой есть хоть малая толика правды.

– Я окончила факультет журналистики.

– В Сорбонне?

– Нет, в Высшей школе журналистики. Я проходила стажировку в одном из отделов у Маршадо.

– Где вы и познакомились, – заключил Дэвид.

– Да.

Его взгляд, такой мягкий и ласковый, пока он был обращен ко мне, неожиданно стал холодным и жестким, когда Дэвид посмотрел в сторону старого приятеля. Таким взглядом можно испепелить на месте. Меня всегда поражало, как в этом человеке уживаются твердая решительность и мягкие, деликатные манеры. За одну секунду сладкий елей, струившийся из глаз, превратился в поток обжигающей лавы. Именно в эту минуту мне удалось на какое-то время выйти из-под власти его обаяния, магия которого невольно распространялась, кстати, на всех окружающих, не только на меня. Я заметила, как в странном танце все приглашенные на прием, вперемешку мужчины и женщины, словно ночные мотыльки вокруг фонаря, ходят неторопливо рядом, постепенно сужая круг, стараясь занять место где-то поблизости от нашего столика, без сомнения, привлеченные загадочной аурой Барле. Конечно, некоторые из присутствующих вполне могли бы соперничать с ним в знатности происхождения, в богатстве, в известности, но и они искали его внимания, и им хотелось погреться в лучах его славы. Каждый хотел войти в магический круг его обаяния, встать поближе, по возможности как-то обратить на себя внимание. Я почувствовала, находясь в непосредственной близости рядом с ним, что меня накрывает волна зависти и ревности, все больше взглядов обращены на меня с немым вопросом: «Почему Барле посвящает так много своего драгоценного времени какой-то незнакомке?»

«Кто это? Ты ее знаешь? – Первый раз вижу. Но если хочешь знать мое мнение, она – так себе, ничего особенного».

Я слышала этот шепот за спиной, кто-то вполголоса разговаривал где-то рядом, за соседним столиком, может быть. Я слышала какие-то гадости про себя. Кто я такая, чтобы присвоить себе звезду сегодняшней встречи? Как я осмелилась так нагло себя вести? Разве не могла я по собственной воле сократить время общения с Дэвидом Барле, королем современных СМИ, чтобы дать возможность всем желающим пообщаться с ним?

– А где вы сейчас работаете?

Дэвид сосредоточил на мне все внимание, не проявляя ни малейшего интереса к собравшейся вокруг толпе.