Мне было приятно, что меня ведут, и сопротивляться совсем не хотелось. Единственное, о чем я сожалела, что его ухаживания ничем не закончатся: ни напором страсти, ни просто поцелуем. Пройдясь по набережной Орсе и не проронив по дороге ни слова, мы свернули направо, к мосту Александра III, одному из самых красивых архитектурных сооружений в городе. У основания фонарного столба три херувима, взявшись за руки, кружились в веселом танце сарабанда, эта живописная группа называется «Круг любви». Перейдя через элегантное одноарочное сооружение из серого камня и стали, построенного к Всемирной выставке 1900 года, мы оказались на противоположной стороне, на правом берегу, и, спустившись на несколько ступеней вниз, попали на пристань.

– Знаешь, – сказала я шутливо. – Я, конечно, провинциалка, но, представь себе, как-то раз уже каталась на речном пароходике.

Вместо ответа он показал мне рукой на небольшое судно, качающееся на волнах чуть поодаль. То была небольшая баржа, недавно отреставрированная, с блестящими свежевыкрашенными бортами бутылочного цвета, покрытыми морским лаком. На корме под навесом, вторя ритму речной волны, дрожало и переливалось пламя множества свечей. Ничего общего с простенькими прогулочными кораблями для туристов. Рядом с трапом по стойке «смирно» стоял мажордом в парадной ливрее и белых перчатках. Увидев нас, он низко поклонился:

– Мадемуазель, месье Барле…

Я была поражена, но не хотела этого показывать. Пролепетав «добрый вечер», я ступила на блестящие доски лакированной палубы, Дэвид – за мной следом, и тут же послышались первые аккорды концерта Вивальди в исполнении струнного квартета, расположившегося за парусиновым тентом. Мне стало смешно, но от меня, очевидно, ждали другого – в такой момент полагалось застыть на месте от восторга, глядя круглыми от восхищения глазами на весь этот балаган. Надо же додуматься использовать столь банальные штампы! Дэвид прочитал мои мысли и нашел, что сказать:

– Белая лошадь сегодня не придет, у нее насморк. Надеюсь, ты ее простишь.

– Гм, – я сделала вид, что приняла всерьез его слова, – скажи ей, что инспектор из страховой компании придет проверить, действительно ли у нее простуда или она симулирует.

Дэвид прыснул от смеха, но пообещал передать мое предупреждение и добавил:

– Если тебя не затруднит, обрати внимание…

Обернувшись, я увидела, как слуга откинул парусиновый полог, и моему взору предстала такая картина: небольшой круглый столик, покрытый простой белой скатертью, на нем – две свечи, два бокала и бутылка шампанского, рядом – два садовых стула в той же гамме, что и корма. Я успела заметить, что окруженная парусиновой занавеской столовая композиция лишена крыши, над столом сияло ночное небо Парижа, усыпанное звездами.

– Сразу хочу тебя предупредить, вряд ли я смогу проглотить нечто большее, чем пару пузыриков шампанского.

– Ну и хорошо! Мне только это и надо!

– Как? И все? Ничего другого? – жеманно уточнила я, сделав вид, что огорчена, что рассчитывала на большее.

Тогда он взял мою руку и стал осторожно гладить, так нежно, так ласково, что я почти не ощущала прикосновений его мягких пальцев.

Тем временем баржа отчалила от берега и устремилась в ночные воды, о чем свидетельствовал чуть слышный шум двигателя, от которого наши бокалы на столе принялись тихонечко дребезжать, добавляя хрустальный перезвон к звучанию струнных инструментов. К тому времени, когда он открыл бутылку шампанского, мы уже оставили позади красующиеся в лучах ночной подсветки площадь Согласия и Бурбонский дворец, где заседает Национальная ассамблея, и проплывали мимо арочных витражей музея Орсе, также подсвеченных прожекторами, установленными у основания здания и направленными на фасад. Что касается банальности, на которую я обратила внимание с самого начала, то я бы согласилась, пожалуй, каждый день погружаться в подобную атмосферу, так стоит ли строить из себя интеллектуалку и пренебрегать предложенной мне ролью? Вряд ли он хотел надо мной посмеяться, да я бы и не позволила. Но разве нашелся хоть кто-нибудь, кто отказался бы принять участие в роскошной постановке, которая разыгрывалась в эти минуты на борту частной баржи? Так кто я такая, чтобы высмеивать происходящее? Ведь тысячи девушек в эти минуты мечтали бы оказаться на моем месте.

Подведя итог своим размышлениям, я тяжко вздохнула, признав собственное поражение, потом улыбнулась. Эта улыбка – самое малое, что заслуживала его нехитрая уловка.

– Итак, за что пьем? – спросила я, протянув к нему наполненный бокал.

– Подожди немного…

Странно! Он, всегда такой уверенный в себе, в этот миг, как мне показалось, был застигнут врасплох моим предложением произнести тост под хрустальный звон бокалов. Наш уютный кораблик проплывал мимо картинных пейзажей ночного Парижа, а Дэвид смотрел по сторонам и словно что-то искал взглядом, но не мог найти.

– Почему не сейчас? У нас что, еще куча времени в запасе? – поддразнивала я его, впервые почувствовав, что владею ситуацией лучше, чем он, и это мне нравилось.

– Нет, дело в другом. Просто я жду, когда… – он подыскивал нужное слово: – …когда наступит подходящий момент.

А мне казалось, что сейчас самое время приступить к делу. Мы проплывали под мостом Искусств, его ажурная арка, служившая парижанам пешеходным переходом через Сену, давно стала местом романтических свиданий. Подняв голову, даже отсюда, с реки, можно было заметить множество замков любви, развешанных влюбленными парочками на чугунных перилах моста. Так все делают в самом начале романа, в короткую эпоху расцвета любовных отношений, наивно полагая, что благодаря этому им удастся сохранить чувства друг к другу навечно. Замки на перилах – своего рода залог верности и нерушимости клятвы. Должно быть, их вечные соседи, собравшиеся на набережной Конти под куполом Французской академии, только ухмыляются, наблюдая за этими глупостями.

– А мне кажется, все остальные придерживаются противоположного мнения!

Как раз в тот момент, когда мы проплывали под чугунной аркой, с моста в наш адрес прозвучал дружный хор приветственных возгласов, в котором явственно различались ноты зависти и восхищения. Да, конечно, подобные сцены можно увидеть только в кино, но в этот вечер все происходило в реальной жизни, и я была главной героиней.

Интересно, кто-нибудь из пришедших сегодня на мост парочек уже занимался любовью прямо здесь, спрятавшись от посторонних взглядов за деревом или фонарным столбом?

Одна моя подружка призналась, что она со своим приятелем как-то раз принимала участие в таком неофициальном конкурсе, устроенном несколько лет назад в Интернете среди молодых парочек. Речь шла о том, чтобы заняться сексом где-нибудь в людном месте, чтобы вокруг оказалось много народу, или чтобы место было связано с историческими событиями или поражало своей уникальностью. Процесс требовалось заснять, а потом разместить в Интернете. Со своим партнером она занималась любовью сначала в подземном паркинге в Центре Помпиду, потом на Елисейских Полях, на разделительной полосе, среди кустиков, а затем (собственно, последний эпизод и стал шедевром их открытого секса), на задней подножке автобуса, битком набитого иностранными туристами, прямо на перилах. Кстати, туристы, восхищенно глазея на вечерние огни города, даже не обратили внимания на этот эротический сеанс.