решил не ходить в школу, хотя сегодня уже сомневаюсь, и только воспоминание о моих врагах убеждает, что лучше там больше никогда не появляться. Сделал бы что угодно, лишь бы никогда не переступать порог ненавистного мне заведения. Пока иду, думаю, пойдет ли мать на работу сегодня, а потом отгоняю мысли, потому что не знаю, что делать дальше.

Небо медленно светлеет, и я прибавляю шаг. Озираюсь по сторонам в поисках открытого подъезда. Когда нахожу, то ныряю в темноту и поднимаюсь на лифте на верхний этаж, но вход на крышу оказывается закрытым. Спускаюсь, бегом пересекаю несколько улиц и залетаю в еще один открытый подъезд, но и там вход на крышу закрыт. К горлу подступает тревога, что не успею, но внезапно понимаю, что оказался прямо перед своим подъездом. Так бежал, что не заметил, по какому пути следовал. Сначала замираю, и первое желание — развернуться и бежать прочь. Справляюсь с порывом и достаю ключ из кармана. Рука трясется, и я никак не могу унять эту дрожь. Сглатываю слюну и захожу в подъезд, медленно дохожу до лифта, а когда оказываюсь на верхнем этаже, с облегчением выдыхаю, хотя напряжение остается. Преодолеваю последний пролет, разглядывая граффити на стене: ярко-красная роза на голубом фоне. Сначала думаю, что это забавное совпадение, блокнот голубой, а на пакете роза, потом вспоминаю Незнакомку, она писала про матрицу. А может, она и права, весь мир нереален, всего лишь иллюзия.

Легонько толкаю деревянную, исписанную белой краской дверь, ведущую на крышу, и она без труда поддается. Яростный холодный ветер врывается внутрь и обдувает меня до дрожи. Все равно выхожу, немного жмурюсь и кашляю. Ступаю по крыше осторожно, небо уже окрасилось фиолетовым, а на востоке появилась тонкая желтая полоса. Сажусь у края, но ноги не свешиваю, потому что побаиваюсь высоты, рюкзак рядом, достаю блокнот и непроизвольно сравниваю его цвет с появившимся оттенком на небе вблизи горизонта. Но дневник Незнакомки светлее, скорее, как ее глаза, а рассветные краски пока что слишком темные.

Открываю на шестом дне и читаю медленно, постоянно кидая взгляд на медленно поднимающееся над горизонтом солнце, которое выполняет рутинную ежедневную работу, однако каждый раз делает это по-особенному.

Доброе утро, мой милый странник. Почувствуй меня, я тут, рядышком. Ты наверно сидишь где-нибудь на крыше? Я тоже.

Резко оглядываюсь, но рядом никого.

Небо уже окрасилось голубым, а на горизонте желтые и красные лучи. Они выбиваются будто из-под земли. Смотри скорее! Ты видишь? Слева цвет отливает нежно-розовым…

Я приглядываюсь, и действительно, как пишет Незнакомка, красный превращается в розовый. Невольно на секунду убеждаюсь, что она рядом. Я словно ощущаю ее присутствие. Потом решаю, что это матрица, которая просто повторилась, и удивляюсь, как Незнакомка смогла так точно рассчитать, что именно сегодня это произойдет.

Ты увидел, мой странник, и убедился, что время не имеет значения. И вообще ничего не имеет значения. Мы с тобой только что соприкоснулись в одной точке пространства, немного разорвали реальность, и ломаем чертову матрицу прямо сейчас. Я много уже прочитала, узнала интересные вещи, которые ты видишь каждый день, но не задумываешься о них. Реакции людей на ситуации в основном одинаковые, если ты кричишь, то и они кричат. Думаешь, я не права? Но ведь тот, кто молчит, просто кричит внутри, а не снаружи. Солнце уже выглянуло наполовину, оно такое оранжевое, как апельсин. Или как мяч, который был у меня в детстве. Вместе с этим шариком мир оживает, словно кто-то переводит выключатель в режим «on». Как нас учили в школе? Солнце — это звезда, огромный газообразный шар в миллионах километров от Земли. Но я прочитала, и это гораздо логичнее, что солнце — это просто большой светильник, отопительный прибор, который летает прямо над Землей. В это сложно поверить, но если почитать доводы альтернативных учёных, то ты во всем убедишься сам или сама. Давай теперь посидим вместе в тишине, посмотрим на солнце, а вдруг это последний закат в нашей жизни? И дело не в том, что смерть поджидает нас на каждом углу, а в том, что, возможно, мы закрутимся в повседневных делах и больше никогда не выберемся на крышу и не увидим розовые, красные и желтые лучи, не насладимся этим сиренево-голубым небом, таким невероятно прекрасным и невозможно настоящим.

Когда насладишься играми солнца вдоволь, переверни страницу, там продолжение.

Смотрю на горизонт. Все так, как описывает Незнакомка, и становится немного жутковато, откуда она могла знать? Всматриваюсь в солнечные лучи, к счастью, небо сегодня безоблачное, и я могу отчётливо рассмотреть каждый цвет. Сижу в тишине, только порывы ветра подвывают и посвистывают, и где-то вдалеке шумят проезжающие машины. Руки подмерзают, и я прячу их в карманы, а блокнот остается лежать на коленях.

Закрываю глаза и представляю ее рядом. Четко не вижу, лишь голубые глаза, чуть приоткрытые губы и хрупкие длинные пальцы, которыми она неторопливо ведет по предплечью. Вытаскиваю руку и закатываю рукав, глаза закрыты. Чувствую, как ветер касается раны и представляю, что это не ветер, а незнакомка проводит по ней языком, от запястья вверх к локтю. Резко выдыхаю, сглатываю, но напряжение не проходит. Уже сам глажу загрубевшую коркой рану, дрожу, но не от холода, а от трепета внутри, который разрывает грудь, выкручивает живот, щекочет сердце и ударяет в голову. Стискиваю челюсть и стучу зубами, а потом кричу, громко, хочу вместе с криком отдать этому рассвету всю боль, что скопилась внутри, ору, оглушая сам себя, молю солнце забрать мое горе, отчаяние, развеять по осеннему ветру тоску и печаль. Горло срывается, издавая хрип и кашель. Бросаю взгляд на руку и с ужасом замечаю, что содрал всю корку, и кровь сочится по руке. Вспоминаю Светку, и медленно, нерешительно, но все же веду языком по коже, слизывая кровь, удерживая в мыслях образ Незнакомки.

Потом спустя какое-то время вновь открываю дневник и переворачиваю на вторую часть шестого дня. Дрожь еще бьет тело, но голова прояснилась, а дыхание не такое сбивчивое.

Надеюсь, тебе понравилась наша встреча. У меня уже вечер, я только вернулась домой, положила Митьке покушать, и сейчас сижу за столом под светом лампы. Когда я пришла, маман снова отчитала меня. Я даже не слушала ее. Смотрела и улыбалась, моя голова разболелась, но я выдержала и промолчала. Надо было видеть, как она бесилась, задавала всякие вопросы, но я лишь кивала, чем вызывала у неё