губы Незнакомки, но видение пропадает, и тошнота усиливается, когда взгляд цепляется за черные пряди волос Светки.

Внезапно чувствую что-то холодное на предплечье, опускаю взгляд и вижу серое лезвие.

— Только не бойся, это просто игра, — торопливо говорит Светка, когда я испуганно отшатываюсь назад. Глухие удары сердца отдаются в животе, конечности холодеют, а дыхание резко учащается.

— Ты нормальная вообще? — таращусь на небольшой ножичек у нее в руках и делаю ещё один осторожный шаг назад.

— Погоди, я не сумасшедшая, просто доверься, это приятно, — Светка улыбается, говорит мягко и вкрадчиво, подходит ближе, но я выставляю руки вперед.

— Слушай, давай не будем ничего делать, — слышу, как голос дрожит и прерывается хрипом, когда сглатываю слюну.

Она тянет ко мне руку и, прежде чем я успеваю опомниться, крепко цепляет запястье. Я дергаюсь, но она уже стоит совсем близко и, улыбаясь, вновь проводит лезвием по предплечью.

— Я не причиню тебе боли, — ее шепот поднимает волну паники, — и тем более не убью тебя, не бойся.

Дышу прерывисто и понимаю, что нужно бежать, но боюсь делать резкие движения. Светка надавливает лезвие, и острая боль распространяется по руке. Бросаю взгляд вниз и вижу, что с пальцев капает кровь, а она ведет лезвие немного вверх, увеличивая порез.

— Тебе больно?

Я киваю, а она возмущенно кривит губы и сводит брови к переносице. Потом поднимает мою руку и начинает слизывать струйки крови, параллельно мягко целуя кожу вокруг раны. Пользуюсь ее увлеченностью и бросаюсь резко в сторону, пока она в смятении, пробираюсь через кусты и несусь по лабиринту, поворачивая в хаотичном порядке, надеясь, что случайно найду выход. По дороге чуть не сбиваю пару: мужчина с бородой держит под руку низкую стройную женщину в нелепой шапочке. Она кидает мне вслед визгливое оскорбление, но я не останавливаюсь.

Слышу вдалеке крик Светки. Она жалобно зовет меня по имени, но паника разрывает мои легкие, дышу прерывисто и глубоко, мало что вижу из-за запотевших очков.

Возникает очередной проход, сворачиваю и оказываюсь на противоположной стороне лабиринта.

— Андрюха! С тебя вата! — кричит Машка, но я лишь озверело расширяю глаза, чуть замедляюсь и несколько раз открываю и закрываю рот.

Вспоминаю про Светку и ее маленький ножичек, снова срываюсь с места и бегу в сторону дома.

Сзади, уже вдалеке, раздается приглушенный голос Санька, но я не останавливаюсь, стаскиваю очки и пытаюсь протереть стекла краем куртки, надеваю, видно все равно плохо, но решаю добраться так. Ветер треплет волосы, во рту пересохло, а грудь болит от глубоких вдохов.

Залетаю в подъезд, спотыкаюсь и соскальзываю по ступенькам, ударяясь коленями, слышу стук двери, в голове сразу — Светка. Вскарабкиваюсь, невзирая на боль от ушиба, и несусь вверх. Дверь, как всегда, не заперта, поэтому заскакиваю в квартиру и защелкиваю за собой замок.

Сначала стою, привалившись к двери, и с силой тру лицо, игнорируя ноющий синяк, потом смотрю на руки, по которым размазалась моя кровь. Скидываю ботинки и иду в ванну, где под холодной водой пытаюсь очиститься от липких красных пятен. В полубессознательном состоянии заваливаюсь в свою комнату и падаю на кровать, утыкаясь лицом в подушку. Чувствую, как из глаз потоками вырываются слезы. Всхлипываю, обнимаю себя руками и прижимаю колени к груди. Сколько так лежу — не знаю, может, пару минут, а, может, несколько часов. Мысли скачут в голове как ненормальные, переплетаются между собой, и я перестаю понимать, почему убежал. Сначала думал, что боялся за свою жизнь, но память искривляется, подменяет чувства. Думаю, что не хотел с ней близости. Интересно, а если бы Незнакомка решила порезать мне руку, стал бы убегать? Решаю, что не стал бы. Вспоминаю Скарлетт, сравниваю себя с ней, я тоже хочу недоступное, ведь на Светку мне плевать, а Незнакомка как луна в самую темную ночь — прекрасная и такая далекая.

Не замечаю, как сижу за компьютером и читаю про сонные параличи и дежавю. Приходит ощущение, что уже сидел вот так и читал, на секунду думаю, что схожу с ума, но потом решаю включить фильм и забываюсь. Смотрю комедию, особо не вдумываясь в смысл, временами рана на руке ноет, напоминая о себе и о Светке. Она точно больна, и больше никуда с ними не пойду.

Закатные лучи красного солнца пробиваются сквозь занавески и слепят глаза, но я не отрываю взгляда, наслаждаясь мягким жжением. Потом навожу себе чай, параллельно угадывая, когда вернется мама, и надеясь, что она действительно пьет кофе с подругами.

Хожу туда-сюда по комнате, иногда рассматриваю рану, и неожиданно думаю, что, возможно, мне и понравилось бы, только если бы это была не Светка.

Пью чай, оттягивая время, наслаждаясь волнительным ожиданием перед прочтением нового дня. Спустя полчаса слышу, как открывается дверь, и молюсь.

— Андрей, я дома! — голос мамы ровный, чуть хриплый, но трезвый.

Облегченно выдыхаю, кричу «привет!» и, наконец, достаю голубой блокнот. Мну пальцами мягкую обложку, укутываюсь пледом и заползаю на кровать, устраиваясь поудобнее. Открываю, медленно перелистываю, иногда задерживаясь на словах. Перечитываю некоторые фразы, представляю, как она говорит теми губами, что видел во сне. Внутри все замирает и тут же взрывается искрами, которые становятся перышками и щекочут мне живот, ребра и даже горло. Покусываю губы, пролистываю до четвертого дня, глажу страницу, вожу кончиками пальцев по красивым завиткам, нажим еще сильнее, вижу первое слово, и улыбка исчезает с моих губ. Начинаю читать.

Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу их всех! Каждого конченого ублюдка в этом мире! Ненавижу! Я так зла, ужасно зла, невыносимо зла! И мне так плохо! Проснулась среди ночи в темноте, в углу увидела черный силуэт. Он стоял прямо около выключателя. Дрожащей рукой нащупала телефон, не отводя взгляда от фигуры, кое-как включила фонарик. Они даже не представляют, какой ужас я испытала! Посветила, там никого, перевела взгляд, а фигура уже в другом углу и ближе ко мне. Не чувствуя ног, вскочила и ринулась к выключателю. Когда загорелся свет, в комнате никого не оказалось. Я так и просидела до утра, дрожа под одеялом, не смея даже моргнуть. Я рыдала, сдерживая всхлипы, молилась, но чувство, что за мной следят, так и не проходило. Уснула с рассветом, мать разбудила в девять утра, накричала, что я не экономлю электричество, отец обругал меня дурой. В отчаянии позвонила нескольким подругам, и только одна согласилась погулять. Моим рассказам не поверила, посмеялась. Она убеждена, что это лишь фантазия, но как можно не верить собственным глазам?! Дальше —