Ну, куда поступать и всё такое.

— Да, — огорошил меня Никита, — папа сказал, что мне прямая дорога в академию ФСБ. А подготовиться ещё успею. Собственно, мне только русский надо подтянуть.

— А почему ты мне ничего не рассказывал? — дрогнувшим голосом уточнил я.

— А чего тут рассказывать-то? — удивился Никита.

Домой я пришёл страшно раздосадованный, если не сказать злой. На маму прежде всего.

— Мам, у нас уже весь класс знает, куда поступать, на кого учиться. А я почему понятия не имею? — выложил я свои претензии прям с порога.

— Рано ещё, сто раз успеешь передумать, — даже не подумала усовеститься мама.

— Некогда уже передумывать. Я хочу определиться.

— Определяйся, — пожала плечами мама.

— Кому сейчас много платят? — спросил я по-деловому.

— В любые времена много платят тому, кто становится лучшим в своей профессии, — ответила мама. Я не поверил.

— А ты что, не лучшая переводчица?

— Хорошая, но не лучшая.

Я снова не поверил.

— Переводчикам хорошо платят?

— Ну, средне.

— Так я и думал. А кому хорошо платят?

— Кость, зарплата не главное. Главное — чтоб тебе дело нравилось.

— Это я знаю. Но сейчас меня интересует зарплата.

Мама задумалась.

— Айтишники вроде неплохо получают.

Я вспомнил дистанционку, и меня затошнило.

— Хорошие врачи всегда востребованы, — продолжила мама.

— О! — обрадовался я. — Врачам же не нужна математика?

— Врачам нужна биология, химия…

— А английский?

— Желательно, — ответила мама. — Чтоб читать зарубежные научные статьи.

— А-а, чтоб читать, — обрадовался я. — А разговаривать, значит, необязательно?

— Да, разговаривать необязательно. Латынь ещё пригодится. Многие медицинские термины из латыни.

Тут моей радости уже не было предела.

— Латынь я уже почти выучил! Слушай, а можешь мне купить медицинские книжки? Я хочу начать готовиться.

— У меня кое-что есть.

И мама принесла толстенную книгу с каким-то несерьёзным детским рисунком на обложке.

— Это что такое? — скривился я.

— Это пособие для родителей по лечению ОРВИ.

— Чего?

— Почитай и всё узнаешь.

— Она научная? — усомнился я.

— Вполне научная, — заверила мама.

В тот же день, забив на пару домашних заданий, я осилил страниц сто. Плюс в том, что я узнал значение аббревиатур ОРВИ и ОРЗ. Минус в том, что лечить их практически не надо — только много пить, проветривать помещение и не сбивать температуру.

— Мам, а как называется врач, который лечит ОРВИ и ОРЗ? — спросил я, чтоб определиться окончательно.

— Терапевт.

— Отлично.

Я действительно почувствовал себя готовым терапевтом.

— А терапевты много получают? — уточнил я на всякий случай.

— Очень хорошие терапевты… — начала было мама, а я хмыкнул.

— Зубные много получают! — вспомнил я. Как-то выходя от детского зубного, где я провёл не более двадцати минут, мама, не удержавшись, вздохнула: «Один зуб — большой набор лего, так что давай-ка чисть лучше. И сладкого поменьше трескай». Я впечатлился. Но тут же представил, что буду целыми днями копаться в чужих ртах, и рвение моё поугасло. — А ещё кто?

— Превентивщики сейчас популярны.

— А это кто такие? — нахмурился я: название какое-то неблагозвучное.

— Ну, они считают, что болезни лучше не лечить, а предотвращать, — разъяснила мама. — Для этого нужно правильно питаться, много двигаться, высыпаться и не нервничать.

— Гениально, — похвалил я превентивщиков. — Я тоже так считаю.

Мама взяла телефон.

— Мне тут недавно попадался тест по профориентации, хочешь пройти?

И, порывшись в телефоне, мама протянула его мне. Я, окрылённый, побежал в свою комнату. Вот сейчас тест всё за меня решит, и дело с концом.

Тест оказался длиннющий, с кучей сложных вариантов ответов, я просто взмок, пока выбирал. В основном, предлагалось отметить наиболее интересный мне род занятий. Иногда ни один не казался мне интересным, иногда — сразу несколько. Я выбирал что-то связанное с медициной. Каково же было моё разочарование, когда в результате наиболее подходящей профессией оказался загадочный «менеджер проектов»!

— Мам, кто такой менеджер проектов? — спросил я, возвращая маме телефон.

— Наверное, тот, кто их реализует или организует выполнение.

— Дурацкий тест, — раздосадовался я.

— Ну почему? Может, это и правда твоё? Ты ж ответственный человек и добиваешься поставленных целей.

Я сделал большие глаза: впервые я слышал от мамы что-то подобное.

— Каких, например? — уточнил я на тот случай, если она меня с кем-то перепутала.

— Ну как же… Математику победил, с английским справился, стал футболистом, Марусю уговорил в нашей школе остаться. Я уж не говорю про поэтический конкурс и прочие победы.

Я молчал, переваривая услышанное. И даже не стал спрашивать, хорошо ли зарабатывают менеджеры проектов. Ушёл озадаченный в свою комнату.

И кем же мне быть — превентивщиком или менеджером неведомых проектов? Я решил посоветоваться с Марусей. Потому что, если бы я ещё хоть минуту поломал голову, мог бы и не выжить. Я был так измотан муками выборами, что с трудом сидел за столом. Голова клонилась вниз, рука не могла удержать ручку…

— Ты не заболел? — встревожилась заметившая меня из прихожей мама.

— Нет, устал, — отозвался я.

Даже на следующее утро я проснулся разбитым. Этот злосчастный выбор давил мне на грудь бетонной плитой. Если Маруся мне не поможет, то я и правда долго не протяну.

Но первой, ещё в школьном дворе, мне попалась Вергилия.

— Вергилия, — окликнул я её. — Ты меня вчера так озадачила, что я ночь не спал. Вот скажи: а меня ты кем видишь в будущем?

— Ты о профессии? — уточнила Вергилия.

— О чём же ещё?

Вергилия смерила меня проницательным взглядом и вынесла свой вердикт:

— Актёром.

— Что-о?

— Да, — подтвердила Вергилия. — У тебя есть способности и, главное, харизма.

Я смутно представлял, о чём речь, но решил не позориться и загуглить позже.

— И вообще, нашему кинематографу очень не хватает настоящих мужчин, молодых прежде всего. А если Маруся будет рядом, то удержит тебя от «звёздной болезни».

Я рассмеялся. Мне, конечно, было приятно услышать про настоящих мужчин с неведомой харизмой, но актёр из меня — как из Вергилии менеджер проектов.

— Ладно, и на том спасибо, — сказал я, возложив последние надежды на Марусю.

Это был день сплошных поражений — от алгебры, от английского, а также от химии. А это значило, что не стать мне ни превентивщиком, ни менеджером проектов, ни переводчиком. И что-то мне подсказывало, что, даже если я буду мести дворы лучше всех в Москве, вряд ли много заработаю.

С трудом дождавшись окончания уроков, я увязался за Марусей.

— Ты не спешишь? Я хотел поговорить.

Она поглядела на часы — значит, спешила, но мой несчастный вид заставил её покачать головой.

— Можем поговорить по дороге в музыкалку.

— Отлично, — обрадовался я.

— Ты уже выбрала будущую профессию? — спросил я, когда мы