Меньше всего он походил на жертву, но добился цели – обстановка слегка разрядилась.

– Если сейчас уйдешь, мы потом оба будем чувствовать себя еще более неловко, избегать друг друга. Дай мне шанс исправиться и сделать все, как надо. Хочешь постель – будет постель, – говорил Даня, глядя в монитор и стуча пальцами по клавиатуре, изображая кипучую деятельность.

Какой-то бескомпромиссный выбор! Молодой мужчина был пропитан уверенностью, словно морская губка соленой водой.

– Ты можешь остаться, если прямо при мне удалишь запись. Заодно восхитишь меня своими умениями! – выдвинула ультиматум я, внимательно глядя на соблазнительного коллегу.

Интересно, что было бы, будь моим соседом он, а не Александр? Там и кроватка рядом, и комфорт. Только один недостаток есть соседства – свое положение не скрыть. Придется менять квартиру.

– А ты не промах! – польстил Даня. – По рукам! Клади свою сумочку обратно, садись и наблюдай, как я сотру все твои страхи.

Ну, все не получится, но один точно! О том, что я рискую засветить на офис свои верхние девяносто и поплатиться рабочим местом.

– Если запись увидят, то уволят не только меня, но и тебя.

– Вот именно. Так что ты должна быть спокойна, что я все уберу, – Даня быстро повернулся ко мне, а потом вновь пальцы запорхали по клавиатуре. – Но ты права, Лер. Такие девушки как ты заслуживают большего, чем спущенные в офисе штаны.

Я удивленно посмотрела на Даню. Он серьезно или подтрунивает? По нему не поймешь?

Нет, все-таки я правильно сделала, что не стала рисковать. Я совершенно не знаю этого парня. Если мы и переспим, то нужно рассчитать нужный день и подгадать под него. Вдруг, Даня из коллекционеров и потеряет интерес после одного раза? Нечего разбрасываться кандидатами, их и так пока немного.

– Смотри – вот наш момент… Ох, как ты вышла! – восхищенно присвистнул парень, а мои щеки полыхнули огнем.

Да я нереально фотогенична когда не надо!

Остальное время мы действительно посвятили работе и довольно быстро справились. Вышли из офиса вдвоем, обсуждая дела, которые распечатывали, не касаясь щекотливой темы вечера. Я повернулась к Дане, чтобы попрощаться, и увидела, как стекло припаркованной машины опускается и нас смотрит Валера. Глядит так, будто застал жену с любовником!

Зря я думала, что перестала себя чувствовать с Валерой, как загнанная кошкой мышка. Зря считала, что так крепко стою на ногах, что прошлое не сможет сбить меня ни одним тяжелым взглядом.

Ощущение, будто на меня замахиваются цепным лассо, которое обернется вокруг шеи и задушит. Ничего не могла поделать с этим жутким чувством, и былую уверенность в себе как ветром сдуло.

Может, я слишком устала к концу дня. Может, мое шаткое равновесие раскачал случай с Даней. Может, я просто не так сильно окрепла, как была уверена.

Но я ничего не могла поделать со страхом, который заставлял подрагивать поджилки, стоило только Валере снова взглянуть на меня, как на свою собственность.

Наверное, все дело в том, что я понимала – захоти он ворваться ко мне в квартиру, никто меня не защитит. Как и тогда, все может случиться против воли.

Валера не сдавался, чтобы я не говорила ему, и это расстраивало. Как было бы легче, если бы он оставил меня в покое! А то я только раскрываю крылья, как он крутит перед носом сетью.

Смотрит на Даню так, что я действительно боюсь за жизнь коллеги. А этому хитрому лису все, словно нипочем! Офисный терминатор! Мне бы такие нервы, я бы горя не знала.

– Пошли? – спросил Данила, подставляя мне локоть.

Наверное, за руку я бы не взялась, а вот локоть – с ним проще. Ничего не обязывает, так могут ходить и друзья, и любовники. Зато этот жест – как символ защиты и помощи, позволил мне дальше дышать куда более спокойно. Мне дали шанс уйти с высоко поднятой головой при Валере, показать, что я прекрасно живу без него. Щелкнуть по носу, чтобы оставил свои попытки привлечь мое внимание.

Я положила руку на сгиб локтя и подняла взгляд на парня.

– Ты что дрожишь? Замерзла? – Даня снял с себя пиджак и накинул на мои плечи, на секунду сжимая их руками. Шепнул: – Улыбнись хоть, а то весь план насмарку!

Даня снова подставил руку, и я повторила доверительный жест, стараясь не смотреть в сторону машины. Парень двинулся вперед, ведя за собой, а я шепнула:

– В другую сторону.

– Черт. Ну, ничего, дадим кругаля.

Но ни один из нас не ожидал, что машина рыкнет заведенным двигателем и мягко поползет по нашему следу.

– Упорный баран, – заметил Даня.

– Не то слово, – меня так и тянуло повернуться назад.

– Ну так давай покажем, что ему тут нечего ловить? Как думаешь?

Покажем? Что именно он имеет ввиду? Стоит ли соглашаться и не станет от этого все только сложнее?

Валера

Когда увидел ее спустя столько лет в отражение зеркала, остановился и не дышал. Мне казалось, что я брежу после антибиотиков, что вирус все-таки проник в мой мозг и достал самое глубоко запрятанное воспоминание – о ней.

Сколько раз за эти годы я прокручивал в голове нашу ночь, совместное утро, ее лицо. Сколько раз спрашивал себя, что же так зацепило меня? Словно она защелкнула одним только взглядом капкан на сердце. Не выбраться.

Друзья крутили пальцем у виска, не понимая, почему я переворачивал весь город кверху ногами. Многие были уверены, что она украла ценную для меня вещь и я просто хочу отомстить. Никто не верил, что я запал на домашнюю девочку с круглыми глазами испуганного олененка. Она и сейчас смотрела на меня также: с опаской, ожидая подлости.

Я обязательно бы ее нашел, если бы не болезнь отца. Он свалился в больницу с инфарктом, и горячие следы беглянки остыли, их замело пылью времени.

Образ застрял в сердце, его занесло вьюгой холодной действительностьи. Но иногда ветер воспоминаний показывал, что я не настолько застыл, как думал.

Неудачный брак сделал из меня бездушного робота, чувствующего себя компьютером по расчету бизнеса и банкоматом в одном лице. Я уже забыл, что такое сердце, которое бьется в горле, но как только увидел ее в персиковом костюме, понял, что жив.

Жив так, что самого затрясло, как только узнал, что у нас мог быть ребенок.

Меня вывернуло наизнанку и свернуло обратно в один миг, я не знал, злиться на нее или пожалеть. Видел, что испугал олененка, но не мог ничего с собой поделать.

Годы не прибавили ей ни стервозности, ни зубов. Она только научилась бить копытцами, и то неумело. Хотя, пару раз умудрилась попасть в больные места своими колкими фразами.

Я задел ее за живое, когда сказал про ребенка – я видел это. Но я должен был знать правду. Хотел ее знать!