– Там завещание. Наконец-то я могу быть уверен, что могу передать дело и оно не пойдет на дно.

– Вы отдаете дело Валере?

– А кому же еще?

– Но вы…

– Раньше он его утопил мне бы назло. А сейчас ему есть, ради кого грести вперед.

– Но вы же его только что избили… Вы его ненавидите, – не понимала я.

– Избил? Кто тебе такое сказал? Он просто спит, – усмехнулся старик и нажал на кнопку на пульте управления коляской, поехал к выходу. – Скажи ему, что в этот раз он выдержал проверку и успел.

Успел? Проверку? В этот раз?

То есть в прошлый раз нападка на меня тоже была проверкой, только Валера не справился?

Сумасшедший старик! Свихнувшийся! Он возомнил себя богом, что так играет с жизнями людей?

Донской-старший словно узнал, о чем я думаю. Сказал у выхода:

– Настоящий мужчина должен защитить свое. А какое дело он мог защитить, если даже позаботиться о любимой не смог? Но теперь я могу спокойно выключить свое искусственное сердце и спокойно уйти в мир иной. Теперь мой сын возмужал.

Донской-старший укатил на своей коляске, а я обернулась к Валере  совершенно растерянная.

И как я все это ему объясню?

Как?

– М-м-м, – застонал Валера, приходя в себя.

Донской-старший не обманул. Он выключил свою жизнь, словно компьютер. Привыкший всю жизнь руководить, он не мог доверить старушке с косой такое важное дело, как смерть.

– Мамочка, я хочу такой же костюм, как у папы-ы-ы-ы! – капризничала Анечка.

Девочке было всего три с половиной года, но у меня иногда создавалось ощущение, что все десять. По крайней мере болтала она и препиралась с нами, как настоящий подросток.

– А как у мамы не хочешь? Смотри, какое белое платье! – Валера восхищенно посмотрел на меня, подмигивая.

Я так давно не надевала платья, что чувствовала себя непривычно. Я вернулась на работу в юр фирму под крыло Романа Андреевича, когда малышке было полтора годика. Неполный рабочий день, лояльное отношение начальства из-за известной фамилии – все это мне не нравилось, но нравился опыт. У меня были большие планы на карьеру.

– Не хочу! – капризно надула губки малышка. – Платье я каждый день ношу, а у тебя бабочка есть на шее.

Валера сегодня выглядел как никогда. Я понимала дочь. Сама готова была заново влюбиться.

В двери высунулся организатор:

– Вы готовы? Все уже на местах и ждут вашего выхода. Как услышите музыку, через пять секунд распахнуться двери, можете идти. Все, как репетировали.

– Мы поняли, – Валера взял меня под руку и с любовью посмотрел на меня.

– А я? Почему мне дают корзинку, а не жениха? – Анечка негодовала не на шутку и грозила сорвать и без того запоздавшую свадьбу.

– Жениха? Чтобы я это слово не раньше, чем через двадцать лет услышал! – Валера негодовал не меньше малышки.

– Тебя дядя Даня отругает. Он сказал, что будет моим женихом сегодня.

– Ну-ну, посмотрим… – шутливо нахмурился Валера.

Даня, как и обещал, стал крестным Анечки. Вот только Донской жуть как не любил визиты кума в наш дом и смотрел на него волком. Даже сейчас не доверял парню, хотя у того появилась подруга.

Дочка совсем не испугалась грозного тона отца. Протянула ручки вверх, и Валера, как всегда, не устоял. Одной рукой поднял ее и усадил себе на бок, вторую дал мне, чтобы я положила руку на сгиб локтя.

Заиграла музыка.

– Кстати, я хотела сказать… – шепнула я Валере.

– Давай потом.

– Потом? Неа. Скажу сейчас. Хочу видеть потом твое лицо на камерах.

Двери открылись, объективы и сотни взглядов нацелились на нас.

– У нас будет малыш, – шепнула я на ушко и с улыбкой собралась сделать первый шаг.

И как же я потом с наслаждением перематывала это момент съемки! Лицо Валеры надо было видеть, ведь после рождения Анечки гинеколог сказал, что у меня больше никогда не будет детей.

Жизнь любила подкидывать сюрпризы. И как хорошо, что приятные!