— Могу, но зачем вам? — не понял Виктор. — В общих чертах вы уже всё знаете.

— Мне надо, — упрямо сказала я.

Он снисходительно улыбнулся и рассказал, как было дело.

Увидев труп, Дима удивлённо воскликнул: «А она-то здесь откуда?», и стало понятно, что убитую он знает. Он и не отрицал. Назвал её полное имя, адрес и заявил, что это как бы его невеста.

— Что значит «как бы»? Это ваш вольный пересказ или так Димка выразился? — уточнила я.

— Нет, именно так он и сказал. С его слов, убитая хотела, чтобы они поженились. Сначала он, вроде, согласился, а потом передумал. Потому что любит другую.

Виктор сделал паузу, вытряхнул из пачки сигарету, не спеша закурил и выразительно посмотрел на меня, давая понять, что догадывается, кого имел в виду мой бой-френд. Я сделала вид, что намёка не поняла.

— Особой скорби по поводу смерти «как бы» невесты ваш друг не выразил, а когда следователь показал ему пистолет, даже обрадовался. «О, нашёлся! А я его уже обыскался, думал, потерял», — оживился он. То есть, сразу признал в нём свою вещь. Но Добромир парня огорчил, объяснив, что вернуть собственность владельцу никак не может, потому как она — вещдок. И рассказал, где именно обнаружился пистолет. Друг ваш сник и задал оригинальный вопрос: «Так это я, что ли, её замочил?», отчего Добромир пришёл в полный восторг и с радостью подтвердил, что похоже на то. Вот тут Дима ваш, пропорционально настроению следователя, совсем загрустил. Однако спорить не стал. Напротив, согласился, что, может и так, только он этого не помнит. Дальше ничего интересного не было. Ваш муж так крепко выпил накануне, что удивительно, как он вообще сохранил способность кого-то узнавать.

— Он мне не муж, — снова возразила я.

— Да-да, я помню, бывший, — улыбнулся Виктор, а я опять задумалась, мог ли Димка застрелить женщину. И с учётом того, что был он личностью неуравновешенной, пришла к неутешительному выводу, что при определённых обстоятельствах, наверное, всё-таки да… Но это, конечно, вовсе не доказывает, что именно он убил эту мадам Карецкую. Ну а то, что он там же и пистолет кинул…

— Знаете, Виктор… мне вот ещё что кажется странным… — в горле пересохло, я кашлянула и сделала маленький глоток из бокала. — Дима очень трепетно относился к оружию. Трудно представить, но я всё же могу допустить, что он почему-то выстрелил в эту женщину. В состоянии какого-нибудь аффекта, например. Он ведь не помнит ничего, да? Но вот чего он точно сделать не мог — это бросить там свой пистолет. Я вообще думаю, что ни один мужчина не стал бы оставлять такую улику… Вот женщина могла бы с перепугу тут же кинуть. А мужчина… скорее в море бы выбросил, если очень уж надо было избавиться. Тем более, оно в двух шагах.

— Согласен, — признал Виктор. — Но вы же видели, в каком он был состоянии. Что он там мог соображать…

— Нет, Димка не бросил бы.

— Рита, да он же пьяный был до невменяемости!

— Вы просто не знаете, как он относится к оружию. Лучше, чем к любимой женщине, — брякнула я и осеклась под красноречивым взглядом. «Ну, вам ли не знать!» — примерно выражал он. — Короче, мне необходимо поговорить со следователем и с Димкой.

Я снова разозлилась. Да что он себе позволяет, этот Азаров?! Знаком со мной всего ничего, каких-то два дня, а уже считает себя вправе копаться в моих прошлых отношениях! Если так пойдёт, опять у нас ничего не получится…

Когда-то давно, случайно увидев в студийном спектакле, мне предложили поработать диктором на телевидении, и один из наших актёров заметил, что это для меня абсолютно неподходящее занятие. «Ничего не выйдет, — сказал он, — у тебя чересчур подвижная мимика». И в итоге оказался прав. Что для актрисы хорошо, для диктора — смерть. С тех пор я стараюсь следить за «лицом», только не всегда получается. И сейчас на нём наверняка отразилось всё, вплоть до того, что я готова немедленно встать, уйти и никогда больше не обращаться к этому человеку, если он будет продолжать потешаться над моими чувствами.

— Хорошо, — поспешно сказал разбирающийся в физиогномике парень Виктор. — Завтра с утра я всё узнаю и зайду к вам. А насчёт «не чужого»… представьте, я вас понимаю. И сам, знаете ли, чувствую какую-то ответственность. Вроде, и мне не посторонний. Придётся подсобить крестничку. Если он, конечно, не при чём.

Я промолчала, потому что так и не смогла решить для себя, «при чем» этот дуралей Димка или нет.

— А у вас действительно красивое платье, и вам необыкновенно идёт розовый цвет, — съехал с темы Виктор.

— Серьёзно? — хмыкнула я, всё ещё продолжая сердиться на него. — Никогда бы не подумала. Так, натянула, что первое попало.

— Вы похожи в нём на фею, — засмеявшись, сказал Виктор. — Или принцессу.

— Может, на ангела? — съехидничала я, решив помочь ему с поиском аналогий.

— Нет, — со знанием дела покачал головой он. — На ангела вы не похожи. Вы не умеете прощать.

— Я учусь, — буркнула я. Надо признать, парень попал в десятку.

— Но пока вам это плохо удаётся, — улыбнулся он. — Даже мелочи вы прощать не готовы. К тому же не любите, когда кто-то пытается вас разгадать, — весело добавил он, радуясь собственной проницательности.

— А я не кроссворд, чтобы меня разгадывать, — сердито буркнула я.

— Удивительно, — ещё шире заулыбался Виктор, — как легко из премилой девушки вы превращаетесь в колючего ёжика. Не завидую я вашему супругу.

— Которому из них?

— Даже так? Да, в общем-то, ни одному не завидую.

— Ну и правильно. Недостойное дело.

Я отодвинула бокал и поднялась с намерением прекратить этот дурацкий разговор. Виктор тоже вышел из-за стола и взял меня за руку.

— Рита, я вот всё голову ломаю, чем же я вам так насолил? — произнёс он. — Вы меня как-то ненормально воспринимаете. Такое впечатление, что между нами в прошлом что-то странное произошло. Но как ни старался, ничего придумать не смог. Не сердитесь же вы, в самом деле, что я вас из моря вытащил?

Второй раз представился случай рассказать, почему у меня к нему такое неоднозначное отношение. Но зловредный характер не позволил.

— Ну что вы! За моё спасение огромное вам «мерси»! Я сержусь, что вы Димку спасли. Возись теперь с этой историей!

Он наконец сообразил, что откровенничать я не собираюсь, выпустил мою руку и вроде бы слегка огорчился. Я сделала несколько шагов к лестнице, выпала из спасительной тени увитой плющом веранды и на миг зажмурилась от яркого солнечного света.

Внизу безмятежно плескалось море, кричали чайки, умопомрачительно пахло нагретыми травами. Уходить не хотелось — вчерашняя ночь казалась в этом чудесном месте просто дурным кошмаром. Виктор подошёл и вопросительно посмотрел на меня. Я вздохнула и отвернулась. Оставалось только попрощаться, но в этот момент на дорожке нарисовался Магистр. Вальяжной походкой он приближался к террасе, обозревая окрестности и периодически поднимаясь на задние лапы, чтобы обнюхать очередной розовый куст. В цветах он разбирался и сейчас недовольно морщился и что-то бормотал о нашей милейшей, незаслуженно забытой крымской розе, пусть и не такой изысканной, но способной дать сто очков вперёд всем этим заморским диковинам по части аромата.