Я даже не знаю. Вот так с человеком живешь много лет бок о бок, думаешь, что она тебе как родная сестра, самая близкая, самая лучшая. А она потом вот так. Но я все равно очень люблю Лильку, и это самое страшное. Я ничего не могу поделать. Она меня бесит ужасно, но я не могу! Она мне самый близкий человек! И я не знаю, почему она теперь стала такой!

* * *

Мне под переводом одна юзерша сказала, что я пишу столько отсебятины в переводном тексте, что могу сама уже фики писать. Я не знаю. Я никогда раньше не писала фики.

Но у нас в паблике много текстов, некоторые мне кажутся очень слабыми, но их не ругают так, чтобы прямо вообще размазать по плинтусу (как, например, ВМ нашу группу из-за плохо сделанной домашки).

Вообще-то мне кажется, что после всего, что ВМ нам говорит на своих уроках, даже критика в паблике — это не страшно. Потому что все юзеры только в онлайне, и можно тупо выйти из паблика, разлогиниться и не читать. А с урока ВМ никуда не сбежишь. Как будто она нас закаляет перед реаловой жизнью и даже перед интернетом.

ВМ иногда такие вещи говорит, как продвинутый тролль восьмидесятого левела.

В общем, она меня закалила как сталь. Пойду писать фик сама.

В жизни не думала, что я однажды скажу: «Спасибо вам, Вера Мироновна, что вы нас так троллите на своих уроках!»

Интересно, а ВМ вообще бывает в сети? Кроме электронного журнала, по-человечески.

* * *

Холод собачий. А мы с собакой собачимся. У Марсюши опять болячка, и надо его на уколы водить. Он подходит к ветклинике спокойно, а на столе начинает дрожать мелкой дрожью. И ветеринар Евгения Константиновна говорит ему: «Ну что ты, маленький?» А Марсюша старенький. Маленький старичок. Дворянчик наш.

Лилька называет его «Мистер Моськин» и целует чаще, чем я. Подарила в школе мне для него брелочек-катафоту, который в темноте мигает красным. По-моему, Марсюша опупел от этого брелочка.

Брелок прикольный. Со стороны кажется, что собаку поставили на сигнализацию.

* * *

Я вчера написала две страницы фика. И на уроках все время думаю о том, как писать дальше. Я смотрела в школе на людей. Как они ходят и говорят. Запоминала для текста. Даже записывала немножко.

Я так долго сижу перед компом, что у меня спина болит и шея.

* * *

Три часа ночи. Я закончила. В школу вставать через четыре часа. У меня идет носом кровь. Я счастлива. И мне не хочется текст никому показывать. Он такой совсем мой, как «секретик».

* * *

Утром ВМ сказала, что наша школа опять взяла патронаж над домом престарелых. Патронат. Патронташ?

В общем, надо собрать подарки. Зефир и шерстяные носки. И все, кто хочет, те поедут к престарелым в воскресенье. Сончита сразу спросила: «А кто из учителей поедет?» Оказалось, что ВМ и Олеся-русичка. Я боюсь рядом с ВМ быть. Мне кажется, она понимает, что я ее обидела. Если бы не ВМ, я бы поехала, хотя мне страшно. Сончита едет. И Паша. И КД! А Лилька тоже нет.

В воскресенье — офлайн фэндома.

* * *

В школе самое паршивое — это лицемерие. Мне кажется, что мы ему учимся. С первого класса по одиннадцатый. Каждый день готовим домашку по вранью, потом наращиваем его, скилл прокачиваем. Сегодня пришла завучиха, которая занимается внеклассной работой, сказала, что у нас в январе будет конкурс патриотической песни. Что мы должны пройти в финал и представлять школу в округе.

И она это так говорила… Я не знаю. Если бы нам ВМ наша сказала про этот конкурс, то реально захотелось бы что-то сделать. А эта стоит с таким покерфейсом: «Это нафиг никому не нужно, ни мне, ни вам, но так надо сделать, потому что надо». А вслух гонит про духовность.

По человеку всегда можно определить, когда он врет. Я сама вру много, поэтому знаю. Завучиха врала и жестами, и голосом. У нее даже слова были не настоящие. А такие, от которых тошнит, потому что их все время произносят. И ты уже не смысл слов ловишь, а то, что за ними последует. Если про честь школы, родину и величие страны, значит, опять конкурс — проектов или песен. Это как с Новым годом. Если нет настроения отмечать, а все равно отмечаешь, потому что надо. И от этого все еще хуже.

* * *

Я овца, реально. Я пришла на офлайн в кафе и постеснялась подойти к столу, где все сидели. Сидела за соседним и смотрела на них. Я надеялась, что Л придет, меня увидит и позовет к ним. Я стеснялась. А Лильки не было вообще. Она все-таки поехала раздавать подарки престарелым. Снегурить, дедморозить, жечь и пепелить.

Лилька сказала, что я дважды овца. Потому что они съездили здорово. И потому что на офлайнах многие друг друга первый раз видят. Половина фэндома вообще не развиртуализовывается никогда и ни с кем. Это нормально — никого не знать.

* * *

Мамины мандарины реально помогают от тоски.

В метро на меня всю дорогу пялился один парень. Я не знаю, вроде противно было, а вроде приятно. Странно.

Как в кино. Показывают героиню крупными кадрами, словно взглядом другого героя. А потом они знакомятся.

Парень не знакомился. Он просто на меня смотрел всю дорогу. Как будто оценивал. Дурак. Причем самое глупое, что я из-за того, что он на меня пялился, его самого не смогла рассмотреть как следует. Чтобы он не заметил, что я заметила… Сослагательное. Как в английском. Начала писать фразу и сама ее мысленно на англ перевожу, думаю, какие там могут быть времена. Психичка! В общем, парень мне не понравился. Он на меня смотрел угрюмо. И лоб у него прыщавый. Если бы он улыбался, прыщи было бы не так заметно.

* * *

Флешмоб. 10 вещей, которые я хочу:

0. ФАНФИКИ!!!!

1. Сдать ГИА.

2. Сжечь школу. Ладно, только кабинет ВМ. И пусть ее там не будет. И пусть она не знает, что это я сожгла.

3. Айфон хочу. Но его точно не подарят.

4. Нормальную кровать, а не этот диван. Я в него проваливаюсь, как Алиса в