Тэккерей с ним, остались Чаррингтон, я, Артур и генерал Дарк, вернувшийся в освободившееся кресло.

– Вы все чересчур торопитесь, – сказал Шаломбери, повернув ко мне голову. – Вы обратили внимание на манёвры крейсера «Адмирал Нахимов» на низкой орбите Титана? Кроме того, генеральный штаб объединённой группировки войск Евросоюза докладывает о том, что три тяжелых русских линкора из состава Третьего флота легли на курс к Титану. Как вам такое, Джерджи? Ну, вам понятно теперь с чем и с кем мы имеем дело? Вы хотите начать межпланетную войну?

Я пожал плечами и посмотрел на директора базы, тот отвёл хмурый взгляд. Он стоял посреди кабинета, в уставной голубой рубашке с генеральскими погонами, сунув руки в карманы и избегая глядеть на кого либо, краснолицый здоровенный дядька с пудовыми кулачищами и огненными голубыми глазами. Его звали Роберт Дарк. Именно ему придётся отдать приказ, когда ему позвонят сильные мира сего. Я видел, что он не хочет этого делать, что он не желает вмешиваться в политику и вообще, по его взгляду было понятно, куда бы он пожелал отправиться Сэлфриджу, если бы не извечный страх человека перед власть имущими.

Подразделения Интерпола, работавшие по Солнечной системе, специализировалась как раз на том, чтобы пресекать любые попытки разжечь военный конфликт между государствами и политическими блоками в космосе. Они оставались, пожалуй, единственной не коррумпированной конторой, независимой силой, которую боялись все в равной степени. Но вот пришли могущественные люди, которые ради достижения собственных целей не гнушались нарушением установленных правил. Они собирались «нагнуть» генерала и его людей, заставить их делать то, что им скажут. Генерал это понимал, а Сэлфридж понимал его и откровенно глумился над ним, заняв его кресло и показывая этим, кто здесь главный. А о чем думал я, шеф Интерпола? Мы переглянулись случайно с Шаломбери и он словно сказал мне: «ну, ты видишь? Я был прав, не так ли? Наш настоящий враг – Сэлфридж и Ассамблея.

– Вряд ли Ассамблея решится лезть в драку, – сказал я. – Будем ждать решения прокурора. Зачем вы здесь, Чарльз? – спросил я Чаррингтона.

Тот улыбнулся и ответил:

– Меня позвал Сэлфридж. Я связывался с ним несколько дней назад. Я не хочу ему помогать. Понимаете, Джордж, в мире нет разумных людей. Вернее они конечно есть, но их катастрофически мало. А в остальном, все мы… весьма неумные и решения, которые мы принимаем, как правило, пагубные. Разумный человек, даже имея все инструменты и возможности, не может построить идеальный мир. Потому что это невозможно. Ведь подавляющее большинство людей движимо одними страстями, эмоциями, страхами, обидами и всем прочим, что никогда не даст нам построить справедливое общество, утопию. Они всегда мешали и будут мешать, будут гадить и рушить. И все, что может разумный человек, имеющий власть, будучи окружённым одними лишь корыстолюбцами, завистниками и трусами – это тормозить неизбежное падение в бездну, прикидываясь, что он ведет народы в светлое будущее. Вот чем занимаюсь я, почему я руковожу одним из передовых в мире производств информационных технологий. Я пытаюсь затормозить технологический прогресс, Джордж, везде, где мне это удаётся. Потому что я знаю, что причиной гибели человечества будет именно этот самый прогресс, знания, которые даны моральным уродам, дикарям духа, утратившим давным давно Богом данный нравственный ориентир. Эту лабораторию надо уничтожить, Джордж, целиком, без остатка и все, что они там напостроили.

– А русский крейсер? – спросил я.

Чаррингтон махнул рукой, а Шаломбери улыбнулся.

– Генерал, – сказал он и взглянул на хмурого Дарка. – Поговорите с русским адмиралом. Попросите у них помощи и возьмите штурм на себя. Это единственный способ избежать большой заварушки. Ассамблея точно не решится атаковать русский флот, они не захотят начинать Первую космическую. Мы закроем лабораторию, а дальше предоставим доказательства сотрудничества Гринева и Сэлфриджа в суде. И лавочке конец.

Он замолчал и затянулся сигарой.

– Пожалуй да, – протянул генерал Дарк. – Ты прав. Но что они там такое строят, из-за чего все с ума посходили?

– А все очень просто, генерал. Они разучились думать и хотят построить машину, которая будет это делать за них.

12.

Прошло уже несколько недель, а штурма все не было.

Несколько раз доктор Гейзенберг говорил с Шаломбери, но тот не сообщал ничего определенного, а потом и вовсе перестал появляться в лаборатории и доктор подумал, что уже вообще вряд ли увидит его. Наверное Гринев раскрыл намерения профессора и тому стало небезопасно возвращаться.

И вот через месяц он неожиданно получил записку от Шаломбери, в которой тот сообщал, что переговорный процесс с руководством «Заслона» зашел в тупик, совет директоров отрицает свою причастность к работе лаборатории и не может ручаться за деятельность Гринева. Сам же Гринев отказывается от контактов с Интерполом, а на территорию лаборатории полицию не пускают. Генпрокурор выдал ордер на арест Гринева. Штурм назначен на будущий вторник. Вероятно, Гринев попытается вытащить «Прародителя» и надо помешать ему. Нужно найти машину и уничтожить ее, пока лапы Ассамблеи не дотянулись до нее. Шаломбери обещал, что попробует пробиться в лабораторию и помочь доктору.

Но он не появился. Шли дни, приближалась дата и доктор все больше нервничал. Наконец, не получив больше никаких известий от профессора, он решил действовать самостоятельно. Он раздобыл взрывчатку, пехотную мину на оружейном складе, куда ему удалось проникнуть. Было сложно попасть в ангар, но в лаборатории стало резко меньше людей и никто к счастью не заметил доктора. Когда он оказался на борту нужного корабля в лаборатории сработал сигнал тревоги и заревела сирена. Гейзенберг заметался по кораблю в поисках багажного отсека и едва не натолкнулся на бегущего по коридору Гринева с экипажем. Он чудом успел нырнуть в какую-то нишу и остался незамеченным, Гринев торопился и ничего не замечал. Следующая дверь оказалась входом в багажный отдел и доктор ворвался внутрь, поскорее заперев за собой.

Он увидел огромный металлический саркофаг и открыл крышку. Внутри лежало серебристое тело мыслящей машины. Оно было красиво и доктор невольно залюбовался этим чудом творческой мысли. Доктор приклеил мину кусками скотча к животу «Прародителя» и собирался установить таймер на три минуты, но в этот момент корабль тряхнуло с такой силой, что он упал, а саркофаг накренился и рухнул со страшным шумом набок и «Прародитель» вывалился из него, и доктор с неимоверными усилиями повернул его тяжелое, стальное тело обратно на спину и трясущимися пальцами стал налаживать детонатор на взрывном устройстве, как вдруг его отвлек голос в динамиках, оповещавший о том, что корабль идет на посадку,