— Ваше Сиятельство, не поделитесь, к какому заключению вы пришли? — Сварзи склонил лысую голову набок.

Герцог вполне мог промолчать, но гоблин был не из тех, кто болтает, а потому Фольк решил приоткрыть завесу тайны давно утерянного родового клада.

— Сдается мне, что мифическая сокровищница моего пра-пра-прадеда найдена, и кто-то бессовестно пользуется ее содержимым.

— Всего лишь одна, пусть и чудеснейшая вещица, и вы пришли к такому выводу?

— Сварзи, я последний, кто поверил бы в легенду об утерянном кладе. Видишь ли, Драконий лютик упоминался в документах лишь раз, и то в качестве приписки на полях домовой книги. Мол, булавку достали из сокровищницы, чтобы запечатлеть ее на портрете первого герцога Хариима.

— Милорд, а почему вы думаете, что найден весь клад? Вполне возможно, что брошь в сокровищницу просто не вернули?

«Вот ведь умеет изъяснять свои мысли без витиеватости», — отметил лорд Ракон и пояснил:

— В той же книге неделю спустя указано, что булавка «Драконий лютик» возвращена на прежнее место.

— И что теперь? — гоблин забыл об испорченной рубашке и расстегнул сюртук. Ему будто не хватало воздуха.

— Теперь придется приглядеться к гномам. В свете сегодняшнего открытия факт их переселения в Мрачные горы выглядит совсем иначе.

— Вы думаете, они перебрались ближе к сокровищнице?

— Я думаю, что старушка была совсем непроста. Нет, сегодня не судьба попасть домой. Придется наведаться в «Нору».

— Вам дать с собой охрану? Мало ли как поведут себя гномы? Отряд, возглавляемый дамой пики, легко перекроет все выходы из крысятника.

— Нет, спасибо, я сам справлюсь. И, если чутье меня не подводит, гостиница к моему приезду будет пуста.

Герцог оказался прав. Исчезли все гномы, приехавшие на праздник Сотворения первого молота.

— Говори, куда они подевались? Гномы не могли так быстро покинуть остров, — лорд держал за горло полукровку — управляющего «Норой». Гномы весьма редко разбрасывали свое семя, но герцог понимал, как мог появиться подобный «казус», что сейчас сучил ногами по стене. Перед нимфой, коли уж она возжелала «породниться», пусть даже с гномом, мало кто устоит. Правда, сам герцог брезговал якшаться с подобными женщинами, а потому судил о нимфах лишь понаслышке.

— Сразу после того, как в гостиницу прибежал в одной простыне Ульрих Большие яйца, гномы вдруг изменили развлекательную программу, — управляющий сипел. Его красивое лицо, доставшееся от матери, заканчивалось коротконогим телом — подарком отца. — Вместо того, чтобы отправиться в парк «Убей монстра», для которого еще с вечера точили топоры, они купили весьма дорогие билеты в аква-порт.

— В какой мир сегодня открывается портал? — чтобы мозги у полукровки работали лучше, Фольк перестал его душить и позволил стоять самому.

Управляющий «Норы» потер шею, где отпечатались пальцы герцога.

— В мир вампиров, — он глянул на наручные часы и с сожалением покачал головой. — Уже пятнадцать минут, как портал захлопнулся.

«Это как надо было испугаться, чтобы кинуться к вампирам, лишь бы не оставаться на острове!» — Фольк, вернувшись в бричку, в сердцах хлопнул венком по бархатной обшивке повозки и едва окончательно не развалил его.

Только на следующий день герцог узнал, что гномы и здесь провели его. Они не пересекли портал, а полюбовавшись на рыбок, покинули аква-порт сразу после закрытия перехода к кровососам и по подводному тоннелю перешли на пристань, где их уже поджидал корабль.

— Несколько гномов унес крылолет, — таможенник из ночной смены приглушил зевок.

«Красные глаза, измятая форма, щурится от яркого света — явно смена выдалась беспокойной. А тут еще целая ватага бегущих гномов».

— Среди них была старушка, похожая на высохшую сливу? — сравнение гоблинши как нельзя лучше описывало гномку.

— Так точно.

— Да кто же она такая? — герцог смял список пассажиров, спустившихся три дня назад с борта «Ветреной Розы», не найдя сколько-нибудь выдающегося имени.

— По документам никто. Самая обыкновенная гномка из народа.

— Запомни, строжайший учет и экономия, — вещала нэн Хосефина, открывая очередной шкаф, на этот раз с рядами отутюженных рубашек. — Твоя задача не допустить, чтобы к хозяину замка попали вещи, не подобающие его статусу.

— А какие вещи соответствуют статусу милорда?

— Только идеальные. Ни малейшего пятна, ни потертости, ни складки там, где ее быть не должно. Кроме того в нашу с тобой обязанность входит обеспечение милорда всем необходимым. Чтобы на любой его приказ что-либо подать, это «что-либо» немедленно обнаруживалось в шкафах и приносилось, — тут экономка пальцем заставила Васю повернуть голову и посмотреть в глаза, чтобы старушенция убедилась, что она сделала глубокую зарубку в памяти. — Запомни, Его Светлость никогда не снисходит до просьб, он приказывает, а мы выполняем.

— Ес, — ответила Василиса, для себя определяя, как будет мысленно звать «Его Светлость». Красавец-принц положил начало игре по сокращению имен, так почему бы Васе такой же гребенкой не причесать самого хозяина замка?

— Что? — ноготь экономки впился в нежную кожу под подбородком.

— Ес — это в моем мире означает «да», — Василисе пришлось опустить глаза.

О том, что ее купил герцог, она уже была извещена. На вопрос, кем является пепельноголовый, посмевший приклеить к ней имя Ги, Хосефина в очередной раз поморщилась.

— Тебе бы, нэнни, обучиться манерам. Ты все-таки в приличном месте, а не в компании грузчиков. О «пепельноголовом», даже в его отсутствие, следует говорить только как об Их Высочестве…

— Я запомню, нэн Хосефина, — тут же откликнулась Василиса, ругая себя за излишне проявленное любопытство. Не у того человека она попыталась выудить важные сведения о принце. Тут же вспомнились ироничная улыбка Их Высочества и забирающий душу взгляд и сладко засосало под ложечкой.

— Лорд Аль-Лель гостит в доме Его Светлости долгие годы, и не смей со своим смазливым личиком влезать между ними, — будто почувствовав, о чем думает новенькая, Хосефина погрозила ей пальцем. — Их связывает не только дружба, но и деньги, и беда тому, кто попытается их рассорить. Попользуются и выбросят.

— Были случаи?

Хосефина не ответила. Высоко задрала нос и перешла к следующему шкафу, где хранились ровные стопки накрахмаленного постельного белья.

— Запомни, на простынях милорда в углу вышиты лютики, а у Их Высочества единороги. Не перепутай! — Хосефина строго взглянула на пытающуюся не рассмеяться Василису. — Что такое? Я сказала что-то смешное?

— Цветочки и единорожки — это так по-мужски!