Он едва заметно улыбнулся и щелкнул пальцами.

В тот же миг, как по команде, мужчины в смокингах и женщины в простых черных платьях выкатили небольшие, сверкающие хромом тележки. Целые ряды открытых бархатных футляров сияли обручальными кольцами.

Ксандер отодвинул свой стул и протянул ей руку, чтобы и она поднялась.

– Выбирай кольцо, какое тебе понравится.

– Я не могу этого сделать, – чувствуя, как бешено бьется сердце, сказала она.

– Ну конечно, можешь. – Он взял ее руку и, нежно сжав в своей ладони, потянул, вынуждая сделать шаг вперед.

– Нет никакой необходимости прибегать к таким тратам.

– Траты – не проблема. – Он как будто с пренебрежением махнул рукой.

– Или, быть может, вы могли бы выбрать. Тогда я не чувствовала бы себя виноватой. – Жар окрасил ее щеки румянцем, и она почти ощутила, как ее веснушки еще заметнее проступили на коже.

Он провел рукой по ее плечам, чуть обнял, и тут его губы коснулись ее уха.

– У официантов и служащих ювелирного магазина есть уши. Учись быть хорошей актрисой, любовь моя.

Он нежно укусил ее мочку, и в тот же миг ей пришлось побороть горячую волну, охватившую ее. Быть хорошей актрисой? Судя по всему, этот человек любил, чтобы по максимуму было абсолютно все. Она ничего не ответила и едва сдерживала эмоции, хотя все ее тело буквально изнывало от желания, когда он прикасался к ней.

– Так какое кольцо ты хотела бы получить в честь нашей помолвки? – настаивал он. – Ах да, и обручальное кольцо тоже, конечно. Пусть эта ночь запомнится надолго.

Так он хотел действий? Она повернулась к нему лицом и прихватила зубами его нижнюю губу, затем медленно отпустила.

– Если ты настаиваешь, любовь моя.

Он посмотрел на ее губы, недвусмысленно выдавая свое желание, от которого ее бросило в жар. Еще мгновение они стояли не шевелясь. И тут испанская гитара заиграла быстрее и громче, словно стремясь к кульминации. Его рука коснулась ее подбородка, и возбуждение вновь охватило ее.

Уже тогда она знала, что не сможет быть ему равным соперником в этой обольстительной игре. Ее сердце билось так часто и громко, что она готова была поклясться, что он слышит каждый его удар.

Их губы встретились, и это было совершенное прикосновение, поцелуй, пробудивший огонь, который она усердно старалась не замечать в себе уже несколько недель. Или даже дольше?

Он наклонился и поцеловал ее нежно и страстно.

От этого поцелуя ее кровь вскипела.

Он положил ладонь ей на затылок, удерживая, как будто боялся, что она прервет поцелуй. И тут снова раздался гром, словно отрезвляя охваченных страстью мужчину и женщину, напоминая, что они не одни в этом зале.

Он тряхнул головой, избавляясь от наваждения, в конце концов, он может все получить позже, он жаждал обладать Морин.

Ксандер обнял ее лицо ладонями, пытаясь унять свою страсть, которая все еще пульсировала в венах.

– Как мог твой муж, каким бы он ни был, отпустить тебя? Ты невероятно умная, обворожительная, сексуальная женщина.

– Я ценю твои слова и еще несколько секунд назад я чувствовала это притяжение.

– Больше, чем просто притяжение. Головокружительное очарование, влечение, которое не оставляет меня, черт возьми, почти двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. – Он придвинул свой стул ближе к ней.

– Это ощущение взаимно. – Она провела кончиками пальцев по верхней части его бедра, заманчиво и соблазнительно.

– Я ведь действительно пытаюсь поговорить.

– А я пытаюсь отвлечь тебя от разговоров. – Она поморщилась.

– Но почему?

– Я не хочу усложнять, – сказала она твердо и немного натянуто. – Мы же четко договорились о том, что это всего лишь сделка.

Он склонил голову набок и, прищурившись, посмотрел на нее.

– Что вдруг заставило тебя занять оборонительную позицию и стать такой закрытой?

Она прикусила губу, посмотрела на него и, немного успокоившись, смягчилась.

– Мне не стоило быть резкой, – она обвела жестом великолепный зал, – ты устроил все просто чудесно.

– Морин, ты можешь быть резкой, когда угодно, и не соглашаться со всем, что тебе не по душе. Если тебя что-то огорчает, дай мне знать. Давай же, выпусти свой горячий ирландский нрав.

– Это лишь стереотип.

– Не в твоем случае.

Она посуровела.

– Что я сказал не так? Морин? Скажи мне.

Откинувшись на стуле, она шумно выдохнула, словно набираясь сил для ответа.

– Я не хочу быть озлобленной женщиной, которая поносит своего бывшего мужа.

– Ты совсем не такая. И не было случая, чтобы ты говорила о чем-то, кроме неразрешимых противоречий между вами.

– Они были совершенно неразрешимы. Когда мы произносили: «В болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас», я была уверена, что так и будет. Он, очевидно, считал это чем-то вроде: «Пока ты не начнешь действовать мне на нервы, а я не перестану чувствовать себя счастливым». – Она подняла глаза. – Я же сказала, что могу быть озлобленной и циничной.

– Должно быть, это очень тяжело, когда тот, кого ты любишь, вдруг отдаляется и уходит без веской причины. Звучит все так, как будто он был тем еще ослом.

– Он и был ослом. Отчего делается еще противнее, ведь я тщетно пыталась построить жизнь с человеком, который так недооценивал, принижал меня. Чем больше он критиковал меня за то, что я действую ему на нервы, тем отчаяннее я старалась сделать его счастливым, он же, в свою очередь, только продолжал жаловаться с еще большим энтузиазмом. – Не отдавая себе отчета в том, что делает, она водила рукой по плечу Ксандера. – Думаю, оба мы не были особенно счастливы.

– Я снова вернусь к своему утверждению о том, что он полный осел.

– У каждого разрыва две стороны, и я уверена, у него есть своя версия произошедшего.

– Я наблюдаю за тобой вот уже год. Я видел, как ты обходишься с животными, с моей дочерью, даже, черт возьми, с моим братом. Ты хороший человек.

– Спасибо. Для меня эти слова много значат.

– Ты заслуживаешь того, чтобы слышать их часто.

– Мне, определенно, не хочется выглядеть жалкой.

– Ни в коем случае. Ты не жалкая, ты внимательная, заботливая и добрая. – Он положил ладонь на ее шею и нежно водил по щеке большим пальцем. – И чрезвычайно соблазнительная.

– Так же, как и ты. – Лицо ее наконец осветила знакомая улыбка, а в голосе зазвучали игривые нотки.

– Даже учитывая тот факт, что я сдержан и не слишком эмоционален?