в СИЗО, добилась, чтобы ей разрешили свидание с Шальновским. Ушлая где не надо…

Арсентьев нахмурился и ненадолго замолчал.

– Мне бы тогда подсуетиться, чтобы ей не дали разрешение на свидание с Шальновским, но разве я мог предвидеть, чем это обернется! – Он уставился мне в глаза каким-то странным лихорадочным взглядом. – Она ведь сразу же из больницы помчалась на свидание с моим подзащитным. И результат этого свидания – обширный инфаркт, повлекший смерть. В заключении так сказано!

Последнюю фразу Арсентьев буквально прокричал, швырнув на край стола ни в чем не повинную шариковую ручку. Эти подробности я уже в общих чертах знала от своей клиентки, но все же с интересом выслушала рассказ Арсентьева. В изложении адвоката эта трагическая история выглядела немного иначе. И кто здесь больше пострадал, это еще вопрос. Жертва насилия, весело смеющаяся над бедами своих врагов, – это что-то новенькое. Мне, к сожалению, доводилось общаться с женщинами, пережившими столь страшное событие, и всем им было совсем не до смеха. Особенно в первые дни. Так, может быть, Камилла вовсе не такая уж невинная ромашка? Тьфу ты, опять ромашка!..

– А ведь я мог это предотвратить, но кто же знал, что Гаврютина окажется такой оголтелой! – продолжал изливать негодование адвокат. Я даже почувствовала некоторую неловкость, ведь, судя по всему, мне невольно довелось разбередить старую рану. – Это ж надо было додуматься – заявиться к человеку, которого обвиняют в серьезном преступлении, чтобы поплакаться ему в жилетку! А ведь этот Сергей так радовался, что у них будет ребенок. У меня даже сложилось впечатление, что только это его и поддерживает. Он был настолько подавлен, все твердил, что ни в чем не виноват…

– А вы не могли бы дать мне адрес этой Гаврютиной? – изложила я наконец просьбу, ради которой и примчалась на другой конец города.

– Ах да, конечно, – спохватился Арсентьев. – Вот, держите. Я, правда, не ручаюсь, что она все еще проживает по этому адресу, ведь дело было год назад. Там и ее телефон на всякий случай. Если, конечно, она не сменила номер за это время.

Он начеркал на стикере адрес и телефон Вероники и протянул мне. Мельком глянув на адрес, я чуть не взвыла. Гаврютина жила в Лучевом поселке, относительно новом микрорайоне на другом конце города.

– Вы позволите поинтересоваться, зачем вам понадобилась Гаврютина? – спросил вдруг адвокат, наблюдая, как я с удрученным видом убираю стикер в сумочку.

Обычно я не слишком охотно делюсь подробностями своей профессиональной деятельности, но все же какую-никакую помощь я от Арсентьева получила. Так что откровенность за откровенность… Я вкратце рассказала историю Камиллы Шальновской, чем вызвала новый эмоциональный всплеск.

– Выходит, Камилла мертва! – вскричал Арсентьев, изумленно глядя на меня во все глаза. – А я, признаться, после смерти Шальновского иногда подумывал, как ей теперь живется?

Я удивленно посмотрела на него – неужели адвокат был неравнодушен к Камилле? Видимо, в этот момент прочесть мои мысли было легче легкого, поскольку Арсентьев, усмехнувшись, покачал головой:

– Нет-нет, это не то, что вы думаете. Как женщина она меня не интересовала и вообще была мне крайне несимпатична. Но все-таки ее муж умер в СИЗО, где и очутился благодаря ей.

Интересная точка зрения.

– Ну да, да, я согласен, он туда угодил за свой некрасивый поступок! – с горячностью продолжал Арсентьев. – Но все же ее упорное нежелание хоть как-то облегчить его участь…

Адвокат оборвал себя на полуслове и растерянно посмотрел на меня. Видимо, он столкнулся с дилеммой, которую был не в силах разрешить.

– Скажите, Георгий Дмитриевич, Шальновский курил? – спросила я, неожиданно вспомнив о найденной в квартире Камиллы зажигалке. Арсентьев недоуменно посмотрел на меня.

– Нет, насколько я понял, – неуверенно ответил он. – Сигарет не просил, да и вообще не был похож на курильщика. Как, впрочем, и на насильника. Он, кстати, произвел на меня очень даже неплохое впечатление.

– Вот как? – язвительно отозвалась я.

– Понимаю вашу иронию, – живо отозвался Арсентьев. – И тем не менее это так. И дело вовсе не в том, что Шальновский был моим клиентом. Он показался мне очень добрым парнем, только каким-то потерянным, что ли. Постоянно спрашивал о Веронике, беспокоился о ее самочувствии. Казалось, его это волнует гораздо больше, чем исход дела. Да и на выпивоху он не походил, а уж на запойного алкаша и подавно.

Последнее заявление заставило меня задуматься. Как-то не очень оно вязалось с тем, что рассказывала мне моя клиентка. Елизавета Ковалькова уверяла, что муж Камиллы являлся домой пьяным, частенько поднимал на жену руку и вообще вел себя, мягко говоря, не по-джентльменски. Видимо, Арсентьев все-таки лукавил, возможно, не отдавая себе в этом отчета, и его лояльность к Шальновскому объясняется именно адвокатской миссией.

– Что ж, благодарю вас за помощь, – я с вежливой улыбкой поднялась со стула. Арсентьев тотчас вскочил.

– А может быть, мы с вами могли бы…

– Что? – спросила я, вздернув подбородок, с видом особы королевских кровей. Конечно, я отлично понимала, что сейчас должно последовать робкое приглашение на свидание. Подобное времяпрепровождение не входило в мои планы, к тому же я не собиралась переводить отношения с перспективным адвокатом в романтическую плоскость.

– Ну… – видимо, уловив мой настрой, Арсентьев замялся, и я, воспользовавшись его замешательством, направилась к двери. Чуть помедлив у порога, я скороговоркой произнесла:

– Георгий Дмитриевич, еще раз благодарю вас за помощь. А если вам, в свою очередь, понадобится моя помощь в профессиональном плане, обращайтесь без стеснения.

Предложение о профессиональной помощи я выделила особой интонацией, недвусмысленно давая понять, что обращаться ко мне с иными просьбами бесполезно. Арсентьев, понурившись, изобразил улыбку и кивнул, пробормотав:

– Спасибо.

Я ободряюще улыбнулась на прощание и поспешно вышла из неуютного помещения, громко именуемого офисом.

Очутившись в машине, я тщательно разгладила на коленях льняную юбку и самодовольно улыбнулась, взглянув на себя в зеркальце. Феминизм поднял серьезную тему защиты прав женщин и борьбы с неравенством, и его достижениями пользуюсь и я, имея возможность работать. При этом любой девушке приятно ловить на себе восхищенные взгляды мужчин как дополнительное подтверждение своей привлекательности. Модельное платье-сафари сделало свое дело, а еще мои роскошные светлые волосы, зеленые глаза