— Зачем ты это сделала? — Тихо спросила Хлоя.

— Что?

— Чтобы он не ударил меня.

Элль подождала, пока они не вышли из школы, прежде чем заговорить.

— Я не могла заснуть с тех пор, как ты мне рассказала, и я надеюсь, что теперь я смогу хоть одну ночь отдохнуть без кошмаров о том, что с тобой случилось.

Тринадцать

Да поможет мне Бог

Когда она смотрела на свою новую спальню в новом доме, это должно было принести ей покой — начать все с чистого листа с наступлением Нового года. Но этого не произошло. Это только укрепило то, что она потеряла, и теперь к этому списку добавился дом, в котором она выросла.

Стук в дверь раздался за мгновение до того, как она распахнулась.

— Готова? — спросил ее отец.

Разминая руки, она попыталась сделать еще одну попытку.

— Ты не можешь сказать им, что я больна?

Дверь закрылась, когда ее отец вошел в комнату.

— Нет. Привыкай, блядь, к свету прожекторов. А теперь пойдем.

Чувствуя приближающуюся гибель в животе, она встала и поправила свое черное платье, которое мама выбрала с длинными рукавами, чтобы скрыть настоящий ужас, которым она была.

— Запомни, никакой этой ерунды про гермафобию. Смирись и притворись, что тебе нравится, когда тебе жмут руку. Ты меня поняла?

Она торжественно кивнула.

— И постарайся не заикаться, — жестко добавил он.

— Да, отец.

Когда Максвелл был удовлетворен, он открыл дверь, чтобы они вышли.

Проходя через дом, она почувствовала, как желчь в ее желудке начала подниматься. В городе его любили называть «маленьким белым домиком», но ей он казался полной противоположностью. Все было таким белым, холодным и пустым, что ей казалось, будто она заперта в психушке.

Так и есть... И люди, которые держали ее там в заложниках, определенно заставили ее почувствовать, что ее можно отнести к сумасшедшим.

Услышав приближающуюся суматоху, она хотела повернуть назад. Однако ее отец был на шаг позади нее, следя за ней. У нее не было другого выхода, кроме как встретить грядущее лицом к лицу.

Дойдя до комнаты, она увидела, что там собрались телевизионщики и камеры, заполнившие все пространство. И снова, если бы не отец, она не смогла бы дойти до своего места рядом с матерью.

Церемония началась через несколько минут. Мужчина передал ее матери Библию, и она смотрела, как ее отец положил на нее руку.

— Я торжественно клянусь, что буду поддерживать Конституцию Соединенных Штатов, Конституцию и законы штата Миссури, а также законы и постановления города Канзас-Сити, штат Миссури, и что я буду, в меру своих возможностей, добросовестно исполнять обязанности мэра города Канзас-Сити, штат Миссури, во время моего пребывания на этом посту. — Максвелл сделал паузу на мгновение. — Да поможет мне Бог.

В этот момент Хлоя изо всех сил старалась улыбаться рядом со своими родителями, в то время как камеры начали мигать со скоростью мили в минуту. Клятва, которую только что принес ее отец, подтвердила, что правда о том, что с ней произошло, никогда не станет достоянием общественности. Максвелл успешно добился всего, ради чего он работал, чтобы стать мэром Канзас-Сити, но за это пришлось заплатить.

Дьявол пришел, чтобы заставить его заплатить кровью его дочери.

Какая-то часть ее души не верила, что он сможет дать клятву после того, что произошло той ночью, но она ошибалась. Максвелл просто убрал все под ковер, и весь Канзас-Сити никогда не узнает, что в нем живет сам дьявол.

— Поздравляю, господин мэр.

Когда начались поздравительные рукопожатия, в ее желудке образовалась еще одна яма.

— С Новым годом, миссис Мастерс.

Она сделала небольшой шаг назад. Пожалуйста, не обращайте на меня внимания.

Ей протянули руку.

— И тебя с Новым годом, Хлоя.

При взгляде на протянутую мужскую руку у нее пересохло во рту. Она чувствовала на себе суровый взгляд отца.

Она слегка приподняла руку, но тут же опустила ее обратно.

— Я... простите. У меня гермафобия. — Она постаралась сказать это достаточно громко, чтобы люди услышали, так, чтобы это распространилось через сплетни или, если повезет, через газету. Таким образом, ей больше никогда не придется пожимать руку, а это была победа, в которой она так нуждалась, будучи дочерью мэра. О том, сколько мест и мероприятий ей придется посетить, чтобы пожать руку незнакомым людям, она даже думать не хотела.

Воцарилось молчание при ее словах, и все внимание было приковано к ней, пугая ее до смерти. Все люди выглядели так, словно рассматривали шрамы на ее лице и в унисон думали об одном: урод.

Она почувствовала, как желчь медленно подбирается к горлу.

— Извините...

Выбегая из комнаты, она слышала, как отец объяснял, что она плохо себя чувствовала. Она слышала его невысказанные слова, предназначенные только для нее, которые говорили ей, что она должна бояться. Очень, очень бояться.

Сдержавшись от рвоты, она быстро пошла в свою комнату и закрыла за собой дверь. Тяжело дыша, она отступила от двери, размышляя, правильный ли выбор она сделала.

Был только один способ узнать это.

***

Он сделал глоток пива и откинулся в кресле, улыбаясь экрану телевизора. Вид ее вернул ему те чувства, которые он испытывал, когда видел ее в последний раз. Он считал, что его работа выглядит на ней прекрасно, и чувствовал удовлетворение от того, что каждый раз, когда она смотрит в зеркало... Она видит его.

Злобно смеясь, он понял, что, хотя он больше не причиняет ей физическую боль, мысленно она в полном расстройстве.

— Я же говорил тебе, что будет только больнее, девочка.

***

Громкий стук в дверь заставил ее спрятаться под одеяло.

— Немедленно отопри эту чертову дверь!

Несмотря на то, что Максвелл за последние несколько недель научился становиться действующим алкоголиком, она могла слышать в его громогласном голосе выпитое им сегодня вечером.

— Ты сегодня опозорила меня и свою мать до смерти!

Страх начал закрадываться в душу, когда она замолчала. Она сильно недооценила гнев своего отца и просто молилась, чтобы выжить.

Бум.

Тело врезалось в