– Нет!

– Правда? – спросила девушка, прикусив губу.

Миссис Питт заколебалась. Чего же мог бояться Балантайн? А то, что он чего-то боялся, было совершенно очевидно. Мог ли он нервничать из-за еще одного вмешательства в свою личную жизнь и жизнь его семьи? У каждого семейства есть масса вещей – ссоры, ошибки, недопонимания, – которые они хотели бы скрыть от глаз общества в целом и особенно от людей своего круга. Это ведь все равно что раздеваться посреди улицы!

– Я не знаю, – сказала хозяйка дома вслух, кладя шляпу на стол. – Я абсолютно уверена, что он благородный человек, но все мы можем ошибаться в своих суждениях. В то же время многие из нас готовы совершать поспешные и глупые вещи, лишь бы защитить тех, кто нам дорог или за кого мы в ответе.

– А за кого он в ответе? Я имею в виду хенерала, – задала Грейси новый вопрос, разливая чай.

– Ну, не знаю… За жену, за кого-то из слуг… за друга, наконец.

Несколько минут служанка сидела, глубоко задумавшись.

– А што у него за жена? – спросила она наконец.

– Очень красивая и очень холодная, – ответила Шарлотта, отхлебнув чаю и стараясь сохранить объективность.

– А ентот убитый – он не мог быть у нее полюбовником?

– Нет! – Миссис Питт не могла себе представить, что Огаста опустится до любовной интрижки и позволит своему любовнику умереть на своем крыльце.

– А она вам не шибко нравится, правда? – заметила Грейси, с любопытством наблюдая за своей хозяйкой.

– Вот это правда. Но я не думаю, что она нападет на кого-либо, не имея на то достаточных оснований, – вздохнула Шарлотта. – И я не могу даже вообразить ситуацию, в которой она кого-то убьет и при этом не будет иметь веских объяснений для полиции, которую сама же и вызовет. В данном случае объяснение может быть следующим: она поймала его на воровстве, и он набросился на нее.

– А што, ежели его поймал сам хенерал? – продолжила расспрашивать хозяйку горничная, беря бисквит.

– Тот же самый вопрос. Почему он не вызвал полицию?

– Не знаю… – Мисс Фиппс тоже глотнула чаю. – А вы уверены, што хенерал был расстроен из-за тела, а не из-за чего другого?

– Так мне кажется.

– Тогда, я кумекаю, нам надо внимательно следить за усем, што сможет обнаружить хозяин, – серьезно заметила Грейси.

– Точно, – согласилась Шарлотта, подумав, что кое-что было бы неплохо узнать и раньше Питта.

Служанка наблюдала за хозяйкой, спокойно ожидая, когда та предложит какой-нибудь практичный и умный план.

А миссис Питт теперь занимали две вещи: ощущение страха, который источал генерал Балантайн, стоя у окна столовой, и то, что инспектор Телман, сам того не подозревая, был увлечен Грейси. Сам он не догадывался об этом потому, что их взгляды были диаметрально противоположными практически по всем вопросам мироздания. Мисс Фиппс считала, что ей очень повезло, когда она нашла работу в доме Питтов, – у нее была крыша над головой, теплая постель и сытная еда каждый день. Все это было у нее не всегда. Служанка также считала, что выполняет очень важную и нужную работу, и, соответственно, очень гордилась этим.

Телман же был твердо уверен, что прислуживать кому бы то ни было – социальное зло. Это базовое различие во мнениях приводило его и Грейси к массе других различий по любым вопросам социальной справедливости и во взглядах на жизнь. Кроме того, мисс Фиппс по природе своей была веселым и открытым человеком, а помощник Томаса – мрачным пессимистом. И ни один из них не понимал, что их объединяло обостренное чувство справедливости, ненависть ко лжи и желание работать и жертвовать своими собственными удобствами в борьбе за то дело, которое они считали правым.

– Это дело расследует инспектор Телман, – сказала Шарлотта вслух.

– Не думаю, што нам стоит ждать от его помощи, – заметила Грейси, слегка наморщив носик. – Думаю, што по-своему он умен, – добавила она явно через силу. – Но это не тот человек, хто будет беспокоиться о хенералах и всяких таких людях.

– Это-то я знаю, – была вынуждена признать ее хозяйка, вспоминая мнение Телмана обо всех наследуемых привилегиях. Инспектор, без сомнения, знал, что во времена Балантайна звания в армии покупались. – Но другого у нас нет.

– Вы считаете, што с ним надо посудачить? – Грейси явно была озадачена.

– Вот именно, – в голове Шарлотты быстро формировался план, хотя пока он был еще далек от совершенства. – Его можно убедить делиться с нами добытой информацией.

– Вы так думаете? – Горничная расплылась в улыбке. – То ись ежели вы его попросите?

– Думаю, что ему больше понравится, если это сделаешь ты.

– Я?! Да он ничо мине не скажет! Он заявит, что миня это не касается. Могу себе представить его физиономию, ежли я зачну задавать ему вопросы о работе… Сразу же скажет, шобы я занималась своими делами.

Миссис Питт глубоко вздохнула и пошла ва-банк:

– А что, если мы сделаем так, чтобы он отчитывался перед хозяином не в участке, а здесь, дома? И что, если в тот момент, когда он придет с отчетом, хозяина дома не окажется?

– А как мы это заделаем? – Грейси явно растерялась.

Шарлотта вспомнила, с каким выражением лица Телман смотрел на ее служанку в последний раз, когда она видела их вместе.

– Думаю, что это не так сложно, если ты будешь себя хорошо с ним вести, – объявила она.

Мисс Фиппс открыла рот, чтобы ответить, а потом вдруг резко покраснела.

– Думаю, што смогу, ежели это так важно…

– Спасибо тебе. Я тебе очень благодарна, – лучезарно улыбнулась ее хозяйка. – Послушай, нам надо будет все очень тщательно спланировать, и, думаю, каждый раз это у нас получаться не будет. Может быть, понадобится использовать разные увертки.

– Использовать чего? – скривилась Грейси.

– Ну, не совсем правду. Но это только изредка.

– Ах, вот оно как… што ж, понятно. – Девушка улыбнулась и потянулась за вторым куском бисквита. Арчи проснулся в бельевой корзинке, потянулся и замурлыкал.

Когда инспектор Телман занялся идентификацией тела, найденного на ступенях дома Балантайна, начал он, естественно, с морга. Обследование трупов было частью его повседневной работы, от чего, впрочем, занятие это не становилось более приятным. Начать с того, что все тела, которые он там видел, были голыми, а это вторжение в интимную область человека, которого полицейский не мог избежать. Сэмюэль чувствовал себя не в своей тарелке, хотя и понимал, что это необходимо. Кроме того, запахи мертвой плоти, формальдегида и карболки выворачивали ему желудок, а еще, вдобавок ко всему этому, в морге, независимо от времени года, всегда было очень холодно. В результате инспектор одновременно дрожал от холода и потел от вида голых тел. Однако, будучи человеком ответственным, он старался выполнить эту работу как можно лучше, несмотря на свою нелюбовь к ней.