сильно напоминает моего отца, только у того все упирается в бизнес и мое приемничество.

В моей голове по очереди появляются то образ Рощиной, то ее матери, то опять Рощиной... Черт, мне, что, серьезно ее жаль?

Тут же представляю себе, как наступит день, когда нужно будет сворачивать наш балаган (а их два: один в тандеме с Зоей, другой — со Львом), и понимаю, что это будет жестко для девочки. У меня язык не поворачивается назвать иначе это создание в розовых очках.

Не, что-то мне расхотелось играть с ней в шуры-муры и уж тем более спорить с Ремцовым. Байк, конечно, это хорошо, но не такой ценой.

Почему я так уверен, что цена будет высока? Рассуждаю так, словно Рощина уже успела в меня втюриться.

— Ярцев, ты оглох? — вырывает меня из размышлений раздраженный голос Людоедовны.

— Иду. — Смотрю на Зою, чьи щеки по цвету напоминают маков цвет. Внезапно она срывается с места и убегает прочь из аудитории.

— Зоя?! Вернись на место! — Людоедовна в панике, небось не ожидала от дочери такой финт ушами. Точнее, ногами, но не суть.

Но из всей этой компании больше всего я не понимаю себя и свое поведение.

Вместо того, чтобы последовать совету разума, не гневить препода и просто сесть на место, я... вешаю рюкзак на плечо и иду на поиски ботанички.

— Ярцев?!

— Сейчас вернусь, — не оборачиваясь, бросаю Людоедовне, жаждущей убить меня взглядом в спину. Чувствую это задницей, поэтому только ускоряю шаг.

С каждым днем все веселее. Я уже реал жалею, что так опрометчиво заглянул в гости к Рощиной. Думал, что она прикалывается, когда говорит о своих родителях, но теперь понимаю, что там все без шуток.

Так, интересно, куда именно убежала ботаничка? В женский туалет? Нет, слишком многолюдно, наверное, ей хочется уединиться в укромном местечке и дать волю слезам.

Хм, а где у нас такое местечко? Возле входа в старый корпус есть аудитория, которой никто не пользуется из-за отсутствия ремонта, решаю попытать свою удачу и иду туда.

Аллилуйя! Рощина находится там, правда, она так увлечена тем, что заливает слезами рукав своей кофты, что совершенно не слышит, как я вхожу.

Останавливаюсь на пороге, впервые растерявшись и не зная, что сказать. Ругаться с ней как-то нет желания, успокаивать я не умею, проводить беседы по душам — мы вроде бы не друзья, да и я в личные психологи ей не нанимался.

Ай, плевать, будем импровизировать на ходу.

Подхожу и сажусь рядом с ней, отчего Зоя вздрагивает и чуть не падает с парты. Успеваю схватить ее за руку и резко притягиваю к себе.

Получается слишком резко, потому что она буквально летит на меня и оказывается прижата к моей груди — наши лица разделяет какие-то пара сантиметров.

Ботаничка зажмуривается, наверное, испугалась встречи с жестким полом. Или решила, что я хочу ее съесть.

А съесть да, это мысль. У меня сегодня разыгрался нездоровый аппетит — смотрю на ее лицо, на ее то ли земляничные, то ли вишневые губы, чувствуя, как меня ведет от их близости.

Интересно, все-таки земляника или вишня? А на вкус они такие же сладкие или...

Вот сейчас и проверим.

Прижимаюсь губами к ее губам.

Тимур

И все-таки, вишня. Сладкая, но не приторная, с кислинкой.

Не успеваю распробовать вкус до конца, ботаничка обламывает меня почти сразу — кусает за нижнюю губу и, прижавшись двумя ладонями к моей груди, отталкивает.

Черт, целоваться с ней весьма травмоопасно. Сначала по шарам мне заехала, мама не горюй, теперь еще и цапнула зубками своими.

— Ну ты и дикая, — вытираю тыльной стороной ладони кровь с губы.

— А ты чего ко мне лезешь?

— Ты первая начала.

Ха, нечем крыть. Краснеет, глаза отводит в сторону. Ну хотя бы реветь перестала, уже хорошо.

— Зачем ты пошел за мной?

Блин, ботаничка, а ты реал в корень зришь. Этот вопрос я задаю себе снова и снова, и меня бесит, что не нахожу на него годного ответа. Ну такого, чтобы успокоить себя самого.

Не говорить же об этом вслух. Палево жесткое.

— Чтобы очки заработать перед твоей мамкой.

Зоя чуть поджимает нижнюю губу, хмурится. Ожидала услышать другой ответ? Думала, что я сейчас начну перед ней расшаркиваться и в любви признаваться?

Ах, Рощина, вроде бы взрослая девочка, до сих пор верит в принцев на белом коне. Не, я на эту роль никак не подхожу — я циник до мозга костей, поэтому…

— Пошли?

— Куда?

— У нас вообще-то пара.

— Я не вернусь туда, — упрямится ботаничка и даже делает шаг назад.

Отступает, видя, что я настроен решительно.

— Вернешься как миленькая.

— Ты кто такой, Ярцев, чего раскомандовался? — от злости у нее даже глаза округляются.

— Я твой парень, забыла?

— Это все прикрытие, забыл?

— Ну вот поэтому нужно вернуться и прикрыть наши и без того горящие задницы. Ты мамку свою раздраконила, меня подставила жестко, теперь нужно сделать так, чтобы плюсы заполнили дыру в моей карме.

— Вот и заполняй сам! — взрывается Рощина, и на глазах у нее снова блестят слезы. — Только отстань от меня!

Не, второго плача Ярославны я не выдержу. Да и меня начинает подбешивать вся эта ситуация, сколько можно драматизировать? Сколько можно упрямиться?

— Рощина, играем по моим правилам, поняла? Ты уже наделала делов, поэтому идешь со мной.

— Нет, не пойду. — Ей богу, как маленький обиженный ребенок, еще и ножкой топает для пущей убедительности.

Ну топай-не топай, а придется... топать до Людоедовны. Пару пропустим, того и гляди, вовсе подумает, что я ее ботаничку совратил.

Думаю