— Ага… — она увеличила изображение и пробежала глазами. — Текст большой. Боюсь, за сегодняшний вечер не справиться.

— Мы подождем, — заверил ее Богдан.

— Тогда сделаем так: после ужина я сяду за перевод. Но уже сейчас могу вас уверить, судя по печати и обращению в первой строке, это еще одно письмо Елены к Константину.

Богдан и Элина могли бы задержаться, чтобы расспросить Нинель Николаевну о первом свитке, но к этому времени между ними назрело такое недопонимание, что оно ощущалось почти физически.

Свой главный вопрос Элина повторила за дверью:

— Почему не сказал мне про второй пергамент?

Богдан взял ее за руку и молча потянул к своему номеру. Однако Элина не поддалась. Она остановилась как вкопанная и громко воскликнула:

— Почему?!

— Говорить будем в каюте. Если угодно — идем.

На таких условиях Элина согласилась и быстрым шагом, не медля, направилась к каюте Богдана.

— Рассказывай! — скомандовала она, как только они вошли внутрь.

— У монахов я выкупил два пергамента, но на консервацию отдал лишь один, тот, что плохо сохранился. Об этом я уже говорил.

— Значит, содержание второго свитка преступникам неизвестно?

— Нет. Однозначно нет. Впрочем, так же, как и нам.

— Но ты мог предположить, что специалист по консервации сделает снимок и оповестит заинтересованных людей о предстоящей продаже свитка.

— На это и был расчет. Я отдал свиток реставратору и рассказал о втором еще и для того, чтобы он подыскал потенциальных клиентов. Но я не ожидал такого ажиотажа.

— Надеюсь, Нинель Николаевна быстро его переведет, и он не станет второй неразорвавшейся бомбой.

— А теперь я признаюсь тебе еще кое в чем… — виновато начал Богдан. — Наверное, следовало рассказать об этом раньше…

Элина нетерпеливо оборвала:

— Не тяни!

— Дело в том, что мы с Лукой заодно.

— В каком это смысле?

— Он — мой деловой партнер, и мы только делали вид, что незнакомы. Он вез оба пергамента для продажи. Нас не должны были видеть вместе, поскольку переговоры с покупателями были на мне.

— Зачем же ты ударил его у бара? — удивилась Элина.

— Ему досталось по делу. — Богдан упрямо боднул головой воздух. — Я просил его не светиться и по большей части сидеть в каюте. А он вошел в мой ближний круг — завел знакомство с тобой.

Элина попросила воды и, когда Богдан протянул ей стакан, серьезно предупредила:

— Теперь я задам вопрос, и не вздумай соврать. От этого будет зависеть мое доверие.

— Ко мне?

— К кому же еще…

— Ну, валяй.

— Убийство Оды Густафссон связано с этими свитками? Только честно!

— Я так не думаю. — Он покачал головой. — Нет, не думаю. Большего сказать не могу.

— Почему?

— Потому что не знаю, кто убийца, и не могу влезть в его голову.

— Тогда идем к Луке! — Элина отставила стакан и поднялась. — Я должна с ним поговорить.

— Не думаю, что это как-то поможет… Впрочем, теперь мы можем делать все что угодно.

В тот момент Элина не придала значения этой фразе, однако та содержала в себе столько смыслов, что она и предположить не могла. Сказав ей правду, Богдан, по своему обыкновению, отделался половиной, если не четвертью. Но и этого было достаточно, чтобы заставить Элину действовать.

К каюте Луки они подошли одновременно с горничной. Доброжелательно кивнув, та постучала в дверь и, не дождавшись ответа, развела руками, сожалея, что хозяина нет.

Она открыла дверь своей карточкой и вошла в каюту. Элина с Богданом отправились по коридору к лифтам, но вдруг услышали душераздирающий женский крик и бросились назад. Ворвавшись в каюту Луки, они увидели полнейший разгром: раскиданные по полу вещи, сломанный чемодан и вспоротый матрас на кровати.

Посреди этого хаоса стояла бледная горничная.

— Ужас… Ужас!

— Быстро! Зовите круизного менеджера и полицию! — крикнул Богдан.

Женщина метнулась к двери, и, как только в коридоре затихли ее шаги, Богдан бросился к письменному столу и выдернул ящик. Порывшись в нем, переметнулся к разбросанным вещам Луки, стал проверять карманы брюк и пиджаков. Наконец ему повезло, и он вытащил из кармана летнего пиджака паспорт.

Элина дождалась конца этой сцены, и только потом спросила:

— Зачем он тебе? — Она сделала шаг навстречу и протянула руку: — Дай сюда!

— Нет!

— Его надо вернуть на место.

Из коридора послышались тяжелые мужские шаги и прозвучали громкие голоса.

Богдан сунул паспорт к себе в карман.

— Молчи! Доверься мне, я все объясню.

Через мгновение в каюту вошел Таскиран, за ним — Ибрагим Ядигар и круизный менеджер.

Последний воздел руки к небу и с отчаяньем в голосе воскликнул:

— Боже правый! Когда все это закончится?!

К нему обернулся Таскиран и менторским тоном объявил:

— О том, что случилось, молчок! Нам надо спокойно добраться до Тель-Авива. Если слухи про найденный труп и разгромленную каюту дойдут до пассажиров, ни вам, ни мне житья не дадут.

— Труп? — Богдан насторожился. — Здесь не было трупа.

— Знакомы с хозяином каюты? — спросил следователь.

— Знаком.

— Тогда пройдемте на опознание. — Таскиран окинул взглядом Элину: — Вы тоже будьте у меня на глазах. Там, где вы, всегда что-то случается.

Ядигар остался в каюте с криминалистом, и тот немедленно приступил к осмотру бедлама.

Элина и Богдан в сопровождении Таскирана спустились в лифте и направились к ресторану, однако не свернули в обеденный зал, а прошли в подсобные помещения рядом с кухней.

Там, в тесной комнате на столе лежал человек, укрытый с головой простыней, из чего следовало, что перед ними мертвец.

Приблизившись к трупу, Таскиран откинул простыню и обернулся к Богдану:

— Знаете этого человека?

Богдан взглянул на мертвеца и тут же отвел глаза.

— Это Лука Тотти.

— Кем он приходится вам?

— Приятель и деловой партнер, если угодно.

— Почему путешествовали порознь? — спросил следователь.

— А по-вашему, мы должны были спать в одной постели? — с издевкой спросил Богдан.

— Зависит от того, насколько вы были близки. — Таскиран накинул простынь на труп. — Впрочем, об этом мы еще поговорим. Сдается мне, что вы морочите нам голову.

— Как он умер? — глухо спросил Богдан.

— Ему свернули шею, так же, как и вашей шведской подружке. У бедняги сломана подъязычная кость и сдвинуты позвонки. Потом его засунули в холодильник.

— Кто это сделал?

— Если бы знать. Ясно лишь одно: это сделал человек, который знал расположение подсобных помещений, имел доступ к холодильникам и которому было известно, в какой из них заглядывают реже всего.

— Франк Гесси! — вырвалось у Элины.

— Он уже арестован. Как выяснилось, именно он занимался обслуживанием кухонной техники, — сказал Таскиран и, обернувшись к вошедшему Ядигару, приказал: — Изыми записи ближайших камер наблюдения.

— В подсобках их нет. Я проверял, — мрачно ответил тот.

— Тогда изыми записи