— Кто тебе это сказал? — усмехнулся Данил, и мне стало немного легче. А то лезут всякие мысли в голову, сомнительные. — Я тебя приметил, как только ты поступила. Глаз с тебя не сводил. Год томился и не знал, куда деваться.

Вместо того, чтобы восхититься и раствориться во взаимной любви, я вспыхнула краской и тихо прошипела:

— Поэтому на пересдачу пригласил?

— На пересдачу ты пришла, потому что по философии у тебя твёрдый неуд, — рассмеялся профессор, и я замерла, любуясь его белозубой улыбкой. — Да, но пришла и завоевала окончательно, — он ухмыльнулся и тряхнул волосами.

Вино жаркой волной согрело всё внутри. Я подсунула под себя ногу, наткнувшись на влажную промежность. Навалилось такое желание, что я уже забыла, что так нельзя спешить, и одного раза должно быть достаточно. Но мужчина меня столько времени хотел! Либо он точно мой навсегда, либо пикапер высшего пилотажа.

— Блин, целый год, — с сожалением сказала я и стала уминать мясо с салатом. Пробубнила: — Это ж сколько я таких ночей пропустила. Даже обидно.

— Наверстаем, — он взял меня за руку и стал рассматривать мои пальчики. Они казались тоненькими соломинками в его широкой руке. Данил хмурился, словно изучал какой-то очень важный предмет, а не мою руку. Большой палец проехался по моей ладони, и я вся воспылала желанием. Внутри закрутилось, завертелось, я сжимала мышцы между ног и почувствовала ногой, на которой сидела, что теку в буквальном смысле.

— Хочу, — призналась я, борясь со своим стыдом. Чего уж тут стесняться? Можно и расслабиться.

— Больно будет, — он посмотрел на меня, и глаза его казались одного цвета, оба так потемнели, что стали похожи на обсидианы.

— Я потерплю, — очень тихо ответила я. — У меня такая тяжесть… Там. Мне нужно это утолить, иначе не расслабиться.

Мужчина потянул меня к себе. Я вышла из-за стола и подошла к Данилу ближе, опустив глаза, наблюдала, как он по-деловому вытер рот салфеткой и, подняв на меня свои глаза, медленно задрал подол платья, под которым ничего не было. Закрутив ткань выше, поцеловал меня в пупок.

Всё было не как в первый раз. Никакого напора, никакой спешки. Он медленно усадил меня к себе на колени, повернув спиной. Я бы предпочла оказаться к нему лицом, но податливо делала всё, что молчаливо приказывали его опытные руки.

Данил раздвинул мои ноги, откинул мою голову себе на плечо. Горячий язык проехался по коже за ухом, оставляя влажную дорожку, которую я ещё долго чувствовала. Он расстегнул свои брюки и выпустил на волю своё «мужское самолюбие». Оставил его между моих складочек.

— Умеешь себя удовлетворять? — шипящий голос обдавал жаром моё несчастное воспламеняющееся ушко.

Я простонала от такой близости и отрицательно помотала головой. Тогда Данил взял мою руку и накрыл своими пальцами. Он направил их на клитор и показал круговые движения. А потом мои пальцы, под зорким надзором, легли на бархатистый член с проступающими венами и прижали его к промежности.

— Двигайся, Елена, — шелестели слова у моего уха.

Я закрыла глаза и стала натираться об его ствол. Водила бёдрами, ощущая что-то невыносимое, такое мучительное и приятное. Но этого было мало. Я откинулась вперёд на стол. Приподняла бёдра и села на стальной член.

Больно было, словно и не было первого раза. Но что это по сравнению с тем, как я хотела его.

Руки цепкие ухватили мою попу, и Данил сам стал двигаться вверх, проникая в меня. Я стиснула зубы, старалась не кричать. Руками отодвинула тарелки в сторону и ухватилась за стол. Раскрыв рот, дышала со стоном. Глаза закрывались, и я всем своим существом чувствовала внутри себя мужчину. Так больно, но так обалденно, что слёзы из глаз полились.

Нужно было сказать, что я хочу узаконить наши отношения, что не нужно скрываться, потому что я умру, если он уйдёт сейчас и бросит, как предупреждал Ося. Но из всех мыслей, я выкрикнула только:

— Хочу!

И проникновение усилилось. Я почувствовала, как стонет мужчина, переходя на рык. А потом член словно вырос внутри, раздвигая меня ещё сильнее. Горячий поток и пульсация. И это накрыло меня с головой. Безумие какое-то. Я перестала ощущать мир вокруг. Мышцы в судорогах начали сокращаться. Я дёргалась, насаженная на «мужское самолюбие», и, видно очень сильно, потому что Данил не удержал, и я соскочила с члена, рухнув головой на свои локти, что распластались по столешнице.

Мужчина укрыл меня сверху, уткнувшись носом в мою спину. Его пальцы были такими горячими, что, казалось, прожгут дыры на моей талии. Он не мог отдышаться и продолжал стенать.

А я вообще туго соображала, и только боль между ног приводила в сознание. А если боли однажды не будет? Вот это кайф! Бедный мой профессор, похоже, он разбудил ненасытно зверя внутри меня. Глотая жадно воздух, я попыталась выпрямиться.

— Девочка моя, я погибну.

— Не, Данил Казимирович, не умирай, — тихо засмеялась. — Ты мне нужен. Я вроде как твоя теперь.

— Моя, — зарычал, и я почувствовала, как он пытался прикусить мою кожу сквозь платье. Ойкнула, отстранившись. — Не бойся, не съем. Привыкай ко мне, студентка Иванова.

Стало так смешно, что я опять откинулась назад, и Данил поймал меня, уложив на себя.

— Отнеси меня на ручках в кроватку, — попросила я, пытаясь пошевелить ногами, но они отключились от головного мозга, и ушли на покой.

— Всю жизнь буду тебя на руках носить, — он старался засунуть свой член обратно в штаны, а тот не лез, просился обратно в меня, подрагивая на моих складочках между ног. Но хозяина надо слушаться. Данил справился со своим фаллосом и очень ловко подхватил меня на руки, предварительно крутнув на своих коленях.

Я обвила его шею руками и целовала в щёку, когда он шёл из прихожей мимо гостиной.

— Останешься со мной?

— Нет.

Что-то всё желание пропало. Разлука — это какая-то страшная хрень, она мне уже не нравилась.

— Спать уложу и по делам поеду. Утром увидимся, — Данил положил меня на кровать, подсунул под голову подушку, заботливо укрыл одеялом.

Он сидел рядом и смотрел в свой телефон, поглаживая меня по волосам.

— Расскажи что-нибудь, — попросила я, когда глаза уже слипались.

— Верь мне, Елена. Верь и никогда не сомневайся, что я тебя люблю всем сердцем.

— Верю, — улыбнулась я и закрыла глаза. Сон сразу накрыл меня, утащил в свои глубины.

Данил после ужина предупредил, что уйдёт, когда я усну, поэтому не стало мне сюрпризом пробуждение в полном одиночестве. За окном было утро, звонил телефон. На счастье сотовый, который лежал у изголовья. Бежать не надо, и то радость. Всё-таки Данил заботливый.

Крякнула что-то в трубку, а там Малой. Разговаривал со мной таким деловым голосом, что я села, откидывая волосы с лица.