Педро протрубил в караколу, лодка отчалила от берега и быстро двинулась по воде.

В пять часов вечера, идеально отлаженные движения гребцов, напевающих старинную и загадочную мелодию в такт плеску весел, вдруг прекратились. Одновременно они вытащили весла из воды, сняли свои шляпы и банданы и продекламировали хрипло, но очень набожно «Аве Марию» вслед за «Отче наш». «Храни тебя Господь, Мария, преисполненная благодати», — молилась хором команда гребцов. Мелисандра сняла бейсболку и повернулась лицом к солнцу. Она почувствовала гордость, что принадлежит к этой реке, является ее частью.

Стая попугаев пронеслась по небу, сотрясая воздух своим криком. Молитва закончилась. Гребцы склонились над своими веслами, подняли их снова и разразились хохотом и разговорами. Торжественный момент, имевший место несколько минут назад, показался Рафаэлю древним сном, галлюцинацией.

— Нам несвойственно долго быть торжественными, — стала объяснять Мелисандра, видя растерянное лицо своего соседа.

— Все это напоминает мне истории, которые рассказывал мой дедушка о моряках с пароходов, плавающих по Миссисипи два века назад, — сказал Моррис, сидящий рядом с ними. — Я никогда там не был, но всегда чувствовал ностальгию по этим людям. Они жили интересной жизнью, рассказывали друг другу анекдоты и небылицы, эти знаменитые болтуны и сплетники.

— Если хотите послушать небылицы, дождитесь ночи, — предупредил Педро с капитанского мостика. — В таком деле этим выдумщикам равных нет.

— Только я, — прокричал снизу Макловио, поднимая голову от ноутбука, за которым он спрятался после того, как остальные объявили ему бойкот из-за его нелестных замечаний об индейцах.

Путешественники оставили позади островки, поросшие осокой и прочей подобной растительностью, в изобилии встречающейся на мелководье. Там они видели ленивых ящериц, ныряющих в воду и с любопытством плывущих к ним, с неохотой открывая свои безобразные глотки. «Поздоровайся со своими родственниками, Макловио!» — прокричал Эрман, вызывая смех у всех пассажиров.

Река превратилась в подобие небольшой бухты, и Крепость Непорочного зачатия возникла точно видение из другой реальности — построенная на мысе, который склонами спускался к воде. Белый флаг нейтральной территории развевался на самой высокой из ее башен.

— Здесь останавливаться не будем, — объявил Педро. — Скоро ночь наступит, а место это славится обилием ядовитых гадюк.

«Как-нибудь надо будет приехать сюда и изучить эту постройку», — отметил про себя Рафаэль, осматривая густую растительность склонов, на которых возвышались гордые и темные старинные башни замка.

Река Сан-Хуан бежала сейчас рядом с высокими берегами, которые обозначали место слияния с рекой Колорадо. Высоченные пальмы соседствовали здесь с вековыми деревьями-гигантами, на могучих стволах которых проживало немалое количество паразитов и росли орхидеи, С ветвей деревьев свисали гигантские лианы, так что все это походило на неподвижных рыбаков, навечно застывших у реки. Множество птиц с блестящим оперением, внезапно бросающихся с высоких ветвей подобно вальсирующим в полете цветам, вызвали восторг Рафаэля. Он сидел рядом с Мелисандрой на навесе и не переставал удивляться красоте пейзажа, окрашенного красноватым цветом закатного солнца. Это было самое поэтичное зрелище, когда-либо виденное им. Мелисандра подняла голову, присматриваясь к дереву, которое словно изловчилось, чтобы окунуть свою крону в воду.

— Деревья — они как люди, ты так не думаешь? Можно представить себе их характер: робкие, высокомерные, мудрые, чувственные.

Темнело, когда Педро дал приказ стать на якорь. Воздух наполнился светлячками и другими насекомыми, менее приятными глазу и на ощупь. Капитан посоветовал не разговаривать слишком громко, чтобы не привлекать москитов, и зажег на лодке ряд свечей, отблеск которых создавал удивительную атмосферу плавучего сельского карнавала. Гребцы один за другим попрыгали в воду. Чистые и посвежевшие, они поделили порции омлетов с сыром и кофе; в этом заключался их ужин. Затем они расселись по скамейкам и принялись раскуривать какие-то примитивные сигары, которые скрутили здесь же, оживленно беседуя между собой.

Большинству из них было не больше тридцати, но солнце и постоянное пребывание на открытом воздухе покрыло их кожу морщинами, из-за чего они выглядели много старше своих лет. Все матросы были ниже Педро ростом, это факт. У них были мускулистые руки, как у тяжелоатлетов.

— А ну-ка, парни, — попросил Педро с капитанского мостика, где он тоже курил самокрутку, — расскажите-ка парочку баек нашим пассажирам. Филемон, поведай им о призраке с Бартолы!

— Это не байка, — ответил матрос, с гордостью обнажавший в улыбке три золотых зуба. Я видел его вот этими самыми глазами, — он понизил голос и заговорил вкрадчивым тоном. Пассажиры подошли поближе, чтобы послушать его историю. — Я плыл по реке по направлению к Лас-Лусесу на своей лодке, — начал Филемон, глубоко затягиваясь дымом своей сигары, — когда вдруг земля затряслась, все словно перевернулось вверх дном, река вся ходуном заходила. Ящерицы выпрыгивали из воды, валились на берег, визжали обезьяны. Это было безумие, — сказал мужчина, отчаянно жестикулируя. — В мгновение ока моя лодка наполнилась рыбами, а с неба на меня рухнули два больших попугая и один маленький, которые выбили меня из колеи, и я практически не мог двигаться дальше. Меня понесло вниз по течению, и я вдруг заметил, что волна, возникшая из-за землетрясения, подхватила мою лодку, и ее вот-вот разобьет о берега острова Бартола. Я полностью отдался на волю Господа Боженьки, полагая, что закончу свои дни, разбившись насмерть о кокосовую пальму, но когда очнулся, то был весь в песке, лежал полумертвый вниз лицом на берегу, а повсюду валялись обломки моей лодки. Я пощупал себя за ребра, за лицо, чтобы убедиться, что я жив.

Вначале я подумал, что смерть решила посмеяться надо мной, выкидывая подобные фокусы. Но потом, когда понял, что чудом уцелел, отполз подальше от воды и, уткнувшись лицом в песок, не помню в какой момент заснул. Проснулся я уже ночью. Помню, что луна была окружена красным ореолом, как бывает во время землетрясений. У меня все болело, начиная с мизинца и заканчивая каждым волоском на голове, к тому же мне было чертовски холодно. Я находился на безлюдном пляже, где росли только колючие деревья, пальмы и бананы. Так как я не слишком хорошо знал местность Бартолы, отправился к скалам в глубине острова и срезал несколько пальмовых ветвей, чтобы укрыться. Я не боязливый. Я даже не вспомнил об историях про английских моряков, захороненных на острове, которые, как говорят, выходят ночью работать на корабле-призраке, чтобы вернуться в свою страну. Но, поверьте мне, когда какие-то шаги разбудили меня, у меня кровь остановилась в жилах, и я вспомнил об этих призраках.

Я не хотел высовываться, но любопытство взяло верх. У меня нервно стучали зубы. Не успел я разглядеть того, кто бродил по берегу, как он прокричал: «Есть здесь кто?» От испуга, вместо того чтобы снова спрятаться, я вскочил на ноги, и единственное, что мне удалось вымолвить: «Я потерпел кораблекрушение». Не успел я опомниться, как он уже оказался рядом, надменно осматривая меня с ног до головы и криком приказывая мне: