– Нет.

– Ладно. Что там еще у тебя?

Андрей развел руками.

– Что у меня?

– Ты говорил: во‐первых. А во‐вторых?

– А, ну, я про допуск.

– Что именно?

– Получается ведь, Государыня тоже не спала ночь.

– Отчего?

– Если б она спала, сейчас ты бы имел нового шефа охраны.

– Глупости, – отмахнулся Александр.

– Хорошо, что ты можешь сказать мне об этом.

– Глупости, повторяю.

– И что?

– А то, что она проучила тебя. И меня заодно с тобой. Я не должен был идти к автобусу, а ты должен был остановить меня.

– Ну конечно… – поддакнул Андрей с еще неуверенным, но уже довольным видом человека, которому приходится отказываться от неприятных, но стоивших немалого труда умозаключений.

В машине он пообещал придумать что-нибудь с отчетом. Александр хотел спросить его, упоминается ли девушка в отчете, но Андрею позвонили, он пересел, Александр повернулся к окну и увидел, что возвращаются они не той дорогой, какой обычно ехали из города. Он поинтересовался у старшего машины, в чем дело.

– Авария, ваше высочество, – ответил офицер. – Решили в объезд.

– А что там?

– Пожар с кем-то. Пока расчистят…

– Да что именно?

– Не могу знать, ваше высочество.

– Сделай-ка вот что. Свяжись с теми, кто в хвосте. Передай, пусть едут к месту аварии, и все снимут. Камеру потом пусть везут во Дворец и отдадут мне лично. Хорошо?

– Так точно, ваше высочество.

* * *

После обеда, несмотря на ветер, Александр позвал Ивана стрелять по тарелкам. Иван – страстный любитель стенда, никогда не стрелявший сам, так как отдача ружья валила его с ног, – шумно радовался попаданиям, особенно если тарелки разлетались в пыль, и с досадой, до ругательств, переживал каждый промах. Стреляли с час, пока не заклинило машинку. Затем Иван должен был идти на процедуру, Александр проводил его до госпиталя и, потирая контуженое плечо, сел на скамейке. Сюда же, на скамейку, гвардеец и доставил ему видеокамеру.

Изображение было почему-то черно-белое, с пересветами, так что поначалу Александр решил, что видит кадры слякотной зимы. Слякоть в кадре и в самом деле была, но причиной ее служил не снег, а пожарная пена. И «снег» этот покрывал остов сгоревшей легковушки. Виднелись струпья отставшей краски, разорванная резина на колесных дисках и жалкий овальный прут вместо руля. На краю откинутого капота трепетал обгоревший обрывок ленты безопасности. Стоявший у передней двери полицейский с неуступчивым видом косился на оператора, пока тот обходил его… Увидав валивший из-под крышки багажника дым, Александр опустил камеру. Его точно позвал кто-то, и, прежде чем ответить, он должен был найти подкрепление своей дикой, как крик в лицо, догадке: под крышкой тлело грязное белье, которое доктор, имевший дурную привычку щелкать пальцами, так и не довез до прачечной.

Разбуженный дежурным в семь часов вечера по-своему же приказу, невыспавшийся и злой, Андрей отправился на Факультет за докладом. Йо пришел опять навеселе. Андрей сначала хотел прогнать его, но потом попросил Марту дать кофе и коньяку. Выпили того и другого. Пачка в папке уже была листов на триста. Они почти осушили бутылку, затем, прихватив остатки коньяка, Йо откланялся. Андрей наугад раскрыл доклад и читал стенограмму допроса какого-то банковского клерка. В трех местах на странице желтым маркером был почему-то выделен один и тот же адрес: «Опресноков, 12». Адрес показался Андрею знакомым, и, прежде чем возвращаться во Дворец, он решил съездить на эту улицу Опресноков. Он так и сказал водителю: «На Опресноков». Тот чему-то улыбнулся:

– Понятно.

– Что понятно? – нахмурился Андрей.

Через несколько минут они были на месте. Выйдя из машины, Андрей направился к подъезду с арочным порталом и львиными мордами – он шел несколько развязным шагом, к которому бог знает почему эти морды располагали его всякий раз, как он приезжал сюда, – пока не хлопнул себя по ноге и, встав на месте, не поглядел по сторонам. В доме этом жила Зельда, окна ее квартиры выходили как раз надо львами, а через дорогу, в банке, был штаб слежения, замаскированный под страховую фирму. Андрей глянул на бронзовую табличку с номером дома банка – «Опресноков, 12», – потом на заветревшуюся плиту на портале с мордами – «Опресноков, 13» – и набрал номер штаба.

– Слушаю, – тотчас ответили ему. – Триста пятый.

– Я внизу, – сказал Андрей. – Чисто?

– Да, господин капитан, только…

Не дослушав, он дал отбой. И так было ясно, что Зельда не одна. О ее воздыхателе он знал давно, не искал, но и не бежал возможности столкнуться с ним, но пока Зельде удавалось все устраивать таким образом, что еще ни разу они не оказывались нос к носу. Андрей уже давно подумывал оставить ее в покое, но что-то как будто удерживало его. Он не столько ревновал, сколько хотел понять, что могло привлечь знающую себе цену Зельду в сорокалетнем, не вылезавшем из долгов биржевом спекулянте. Кроме прочего, положение над игрой, которое обеспечивал штаб, доставляло ему немало веселых минут, когда вроде бы невзначай сказанная фраза округляла хитрячке глаза до такой степени, что ей приходилось отворачиваться.

Замок почему-то поддался с трудом, Андрей сильно ударил дверью и сразу прошел в кухню, к бару. В комнатах послышались возня и шепот. На обеденном столе остывал накрытый ужин. В мойке лежал букет нарциссов. Андрей выпил коньяку. К совпадениям он относился с недоверием и всегда помнил замечание какого-то факультетского книгочея, что в девяти случаях из десяти совпадения – это не схваченные за руку соединения. Пускай теперь он был уверен, что в открывшемся соседстве банка и дома Зельды разговор мог идти только о совпадении, ни о чем другом тут просто не могло быть и речи, все-таки у него начинало сосать под ложечкой. Именно поэтому, может, его и проверяли по «внутренней» версии.

– Привет, – сказала с порога кухни Зельда тоном сонного удивления. Она куталась в махровый капот, волосы ее были собраны клубком на макушке.

– Привет, – кивнул Андрей.

Зельда села к столу, взяла бутылку и рассеянно глядела на этикетку. В прихожей зашуршала одежда и тихо клацнул замок. Андрей забрал коньяк, выпил подряд две рюмки и закусил салатом. Он чувствовал, что уже порядком пьян. Так, глядя на то, как Зельда покачивала тапкой на ноге, он видел, что это было совсем не то, чем представлялось, а на самом деле пять минут назад до этой ноги дотрагивался спекулянт, выменявший ее на букет нарциссов и полагавший свою гнусную сделку состоявшейся.

Он закрыл глаза, чувствуя, как некая неодолимая сила несет его ввысь, встряхнул головой и привлек Зельду к себе. В глазах девушки мелькнул ужас. Андрей оттолкнул ее, пошел и закрылся в ванной. Здесь его вырвало. Отплевавшись, он умылся и пробовал вспомнить, зачем ехал сюда, но вспомнил только львов на портале. Когда он вышел, Зельда шарахнулась от него, точно кошка, – голый по пояс, он был притом в перевязи с плечевой кобурой. Андрей отмахнулся: как можно не видеть, что это совершенно необходимо в его расследовании – быть начеку, когда подлецы подстерегли его даже здесь, на Опресноков, 13? Он хотел открыть окно и показать здание банка, но вместо этого включил телевизор и смотрел на парня с девицей, прыгавших по алькову и обливавших друг дружку шампанским.